Нашу страну разные иностранцы всегда видят по-своему. Предлагаем ознакомиться со взглядом немцев: что описали в тексте «Архитектура фрагментированной империи» журналисты немецкого издание zeit.de. Спойлер: главная мысль публикации – интересные архитектурные вещи сегодня можно увидеть только в Минске.

Для начала объясним, с чего вдруг появился этот текст. Все просто: эти же журналисты недавно были в Минске по приглашению Института имени Гете. Цель приезда – ознакомление с проектом, посвященному советской архитектуре. Собственно, немцы побывали на разных семинарах, где познакомились с беларускими деятелями из разных сфер. Начнем.

Советский авангард 1920-х годов

Немцы начинают рассказ со слов беларуского писателя Артура Клинова о том, что Минск – солнечный город мечты и продолжают: «Если коммунистическая утопия была проектом для создания общего счастья, тогда и идеальный город должен был создавать эстетику счастья, дизайн которого зависел от того, как строители этой утопии представляли себе счастье. Человек коммунистического будущего должен был жить не в жалких хижинах и сборных строениях, а в великолепных дворцах, окруженных самыми красивыми парками с фонтанами и скульптурами». Дальше идут размышления на тему советской иллюзорной утопии. О том, что многие жили все же не в дворцах, а в лагерях: «Народные дворцы города Солнца на самом деле просто создали иллюзию дворца. Дом дружбы на улице Захарова, недалеко от площади Победы, похож на особняк великодушного буржуа, великого князя 19-го века. Огромные люстры в главном зале, реалистичная фреска, высотой в пять метров, где изображены четверо женщин… Фактически, здание было возведено в начале 1950-х годов, в эпоху неоклассицизма, упомянутой выше, которую критик архитектуры Вольфганг Кил назвал «вынужденным регионализмом».

В Die Zeit пишут, что среди многих других бывших городов СССР, где сохранилось немало советских архитектурных памятников, Минск считается «отлично сохраненной и благоустроенной энциклопедией советского модернизма». Мол, у нас представлена архитектура старой эпохи, от конструктивизма к неоклассицизма и послевоенного модерна. Восстановлен старый город на берегу Свислочи.

Язык современной эпохи

Немцы, кажется, немного грустят, что Минск перестраивают, насаждают стекляшками. «Неоклассицизм, с его фасадом и хвастливостью, человечество уже почти разрушило, перестроило или реконструировало до неузнаваемости. С другой стороны, бетон и сталь не стареют столь же изящно, как кирпичные стены». А затем вспоминают, что услышали на семинарых: «В Минске много экспериментальных зданий, созданных местными бюро планирования: экспериментируя с концепциями международной архитектуры и наследием советского авангарда 1920-х годов они (бюро) пытались создать уникальный язык современности». Идем дальше. «После 1960- годов в Минске происходит расширение городских территорий, создание микрорайонов. Интересным аспектом является, например, то, что планирование и дизайн домов затрагивают больше интересы женщин».

Нет места для смерти

Вы, наверное, догадались, что так немцы окрестили хрущевки: «С конца 1950-х годов в Советском Союзе на этот тип промышленно готовых квартир были потрачены миллионы евро. Карл Шлоггель посвятил ему главу в своей недавней книге «Советский век»: «Место обитания вытесненного населения». Типостроительство выполнило мечту о «своих четырех стенах» и превратило коллективный предмет в частного человека, который мог закрыть за собой дверь.

Но потому, что в Хрущевке жили слишком много людей, в слишком маленьком пространстве, там не было места для смерти. Если кто-то умирал в квартире, становился проблемой – гробы не помещались на лестнице».