Беларуский философ Владимир Мацкевич уже восьмой день держит голодовку в минском СИЗО №1. Он обещает, что с 14 февраля голодовка станет сухой. Многие беларусы обеспокоены состоянием Владимира, но сегодня мы решили процитировать пост о выборе Макевича: этот текст написала правозащитница Татьяна Гацура-Яворская. 

Справка: Владимир Мацкевич был задержан в августе 2021 года. Сначала он попал на «сутки» на Окрестина, а затем был переведен на Володарку — уже по обвинению в организации действий, грубо нарушающих общественный порядок (статья 342 УК, до трех лет лишения свободы). 4 февраля, ровно через полгода после задержания, Мацкевич объявил голодовку. Он заявил, что не прекратит голодать, пока не будут выполнены его требования — философ хочет, чтобы ему разъяснили суть обвинений, чтобы его выпустили под подписку о невыезде, завершили следственные действия и назначили дату суда. Близкие политзаключенного запустили петицию в поддержку Владимира. 

Татьяна Гацура-Яворская является соосновательницей общественного объединения «Звено». В апреле прошлого года её задержали по подозрению в «обучении или иной подготовке лиц для участия в массовых беспорядках, а равно финансировании или ином материальном обеспечении такой деятельности» и закрыли на десять суток в СИЗО, после чего отпустили под подписку о невыезде. Далее — её пост о том, почему она понимает Мацкевича. 

«Моя подруга была осуждена по административной статье сами знаете каким судом и с какими свидетелями её «неповиновения милиции». Видимо, на неё был особый зуб — четверо суток её содержали в одиночестве в карцере, при этом лавку не отстегивали даже на ночь.

Когда она вышла, написала завещание. Я спросила, зачем: «Понимаешь, если меня опять заберут и будут издеваться, какой следующий шаг я смогу сделать в тех условиях в свою защиту? Следующий и единственный способ моей борьбы — голодовка».

Тогда я была потрясена, что она вот так хладнокровно готовится на случай «если». Я тоже написала завещание после освобождения, но не на случай голодовки — просто в колонии и даже на «химии» тоже умирали политзаключенные. Пусть дела будут в порядке, если моя уголовка закончится сроком. Но голодать я не готова, потому что не готова умирать и причинить боль маме, мужу, детям.

Владимир Мацкевич готов умереть. Не согласна с аргументами, что жизнь самое дорогое и так нельзя. Самое дорогое — это достоинство человека и его ценности.

В конце концов мы все умрем, и выбор Мацкевича — если умереть, то свободным, в борьбе, не подчиненным этой безжалостной системе, конвейеру репрессий. Всем, кто его любит, должно быть больно сейчас. Всем, кто его не любит, придется принять, что каким бы он ни был неудобным и резким, он жил и продолжает жить так, как требовал от других — честно, принципиально и если нужно жертвуя не только амбициями, но и жизнью ради будущего Беларуси».