Почему мы написали целую серию материалов о дискриминации

Конституция Республики Беларусь гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения – список можно продолжать долго, но это не имеет смысла. Ведь дискриминация в обществе все равно есть. KYKY уже писал о стигматизации ВИЧ-положительных людей, корпоративной дискриминации в IT-сфере, а также о врачебном эйджизме. И это лишь три примера неочевидной дискриминации в нашем обществе – на деле их гораздо больше. В любом обществе вопрос дискриминации стоит остро, проблема еще и в том, что мы часто просто не замечаем ее или стараемся умолчать, потому что уже привыкли к определенным устоям. Но приблизить собственный социум к идеалу, лишенному предрассудков и нарушений прав человека не сможет наша редакция или читатели – системной проблеме нужно рациональное решение.

Правозащитная организация Белорусский Хельсинкский Комитет и другие сейчас собирают подписи в поддержку принятия антидискриминационного закона и призывают всех подписывать петицию о том, что он нам действительно нужен. А нам об этом рассказывает беларуский юрист, общественный деятель, правозащитник и председатель «Белорусского Хельсинкского комитета» Олег Гулак.

«Сегодня в нашем законодательства нет ни единого определения «дискриминации»

KYKY: Зачем Беларуси антидискриминационный закон?

О. Г. : Сейчас ситуация такая: на уровне Конституции и принципов права у нас есть общий запрет на дискриминацию. Вообще принцип равенства и запрет дискриминации – это базовый принцип прав. Но на практике очень не хватает специального закона, который бы содержал четкие понятия, что такое дискриминация, формы дискриминации, разные виды дискриминации – чтобы и правоохранители, и люди могли на него опираться. Чем понятнее закон, тем легче его применять.

Дискриминация – это специфическая сфера, в которой мы имеем две неравные стороны. Люди, в отношении которых проявляется дискриминация, находятся в уязвимом положении, они не могут на равных противостоять дискриминатору, от которого во многом зависит возможность реализовать свое право. Например, от нанимателя при приеме на работу. Им нужны специальные меры чтобы защищать свои права.

KYKY: Человек, который столкнулся с дискриминацией, опираясь на этот закон, сможет пойти в суд?

О. Г.: Антидискриминационный закон требует особого механизма защиты прав дискриминируемых. Он компенсирует фактическое неравенство, про которое мы говорили выше. Например, есть общее правило: мы идем в суд с гражданским иском, и каждая сторона доказывает свое. Если не докажет, то проиграет дело.

Когда мы берем сферу дискриминации, получается, что сторона, которую дискриминировали, должна доказать наличие дискриминации. Например, вы устраиваетесь на работу, но вас не берут, потому что вы женщина, или потому что вы слишком молоды, или слишком в возрасте – по мнению работодателя. Хотя для будущей работы это не имеет значения. Но на вашем заявлении не будет указана реальная причина отказа. В суде будет крайне сложно доказать реальные причины, потому что все данные есть только у работодателя.

В этом смысле один из инструментов, который уравняет возможности в суде, – это перекладывание бремени доказательств на ответчика.

Поясню: в нашем примере работодатель должен доказать, что он действительно выбрал человека по квалификации, а не потому что у него есть предубеждения в отношении не связанных с работой особенностей. И для этого нужен специальный закон.

KYKY: Есть ли что-то похожее в нашем законодательстве сейчас?

О. Г. : Сегодня в нашем законодательства нет ни единого определения «дискриминации», ни процедур, ни учета нюансов. Например, есть определение дискриминации в трудовом кодексе, но оно предусматривает только прямую дискриминацию – когда человека поставили в худшее положение, потому что он «вот такой». А ситуации, когда формальные правила для всех одинаковы, но кто-то от них страдает больше, в законодательстве Республики Беларусь не учитываются.

Как пример возьмем ловушку страхового стажа. Для того, чтобы получать трудовую пенсию по возрасту вам необходимо уплачивать взносы в Фонд социальной защиты населения. Период, когда вы платите взносы, называется страховым стажем. И его нельзя путать с общим трудовым стажем, в который включается время и другой активности: декреты, уход за престарелыми родственниками, учёба, служба в армии и т. д. По новым правилам за короткий промежуток времени (чуть более 2 лет) срок страхового стажа, который нужно иметь, чтобы получить пенсию, вырос с 5 до 16 лет. Он продолжает расти и к 2025 году будет 20 лет. Люди, которые по этим новым правилам не успели наработать страховой стаж, по факту остаются без средств к существованию.

Правило для всех одинаковое, но страдает в первую очередь тот, кто выполнял социальные функции. Например, находился в отпуске по уходу за ребенком, за инвалидом, за родителями. А кто в Беларуси у нас это делает? В подавляющем большинстве – женщины. Поэтому при вроде бы формально равных правилах в эту ловушку попадают именно они. Все это называется косвенной дискриминацией, но наше законодательство такой логики вообще не содержит. Если мы посмотрим на практику развитых стран и международных органов, то увидим: это законодательство разработано, логика проработана, об этой проблеме знают и и с ней работают. На самом деле, это проблема любого общества, вопрос есть ли адекватные юридические механизмы.

«Наш бизнес более продвинут, чем общество в целом»

KYKY: Есть мнение, что прежде чем разрабатывать данный закон, нужно провести работу с обществом. Вы согласны с этим?

О. Г. : Пока у нас нет четкого определения, что такое дискриминация, нет понимания нюансов дискриминации. Как можно учить детей в школе, как учить общество, если нет рамки и формулировки?

Самого понятие «дискриминация» в обществе не понимают. Комментарии под новостями о дискриминации хорошо это показывают. Люди, которые на себе дискриминацию еще не прочувствовали, как раз в категории уверенного большинства, считают, что и проблемы нет. Другие готовы думать, что их дискриминируют каждый раз, когда они не получили желаемого. Но дискриминация – это не любое неравенство, это прежде всего неравенство, которое не имеет разумного объяснения. Если мы не берем на работу человека, который не может эту работу выполнять, или если есть другой человек, который может выполнить эту работу лучше, то, конечно, разумно взять того, кто выполнит работу лучше. Тут есть разумное объяснение. Когда такого объяснения нет – тогда есть дискриминация.

Но возвращаясь к вопросу, что первично закон или общественное просвещение? Мы же не думаем, что можно бороться с преступностью, не применяя законы, а только просвещая общество? Так и здесь. Просветительская работа должна идти параллельно с принятием закона.

KYKY: Антидискриминационный закон не повлияет негативно на работодателей?

О. Г. : Это довольно распространенные опасения – мол, вы хотите отобрать свободу у бизнеса. Нет, нет и нет.

Если ты как бизнес недискриминационно относишься к своим сотрудникам, чего тебе опасаться?! Во всем мире антидискриминационные практики работают – и бизнес работает, а местами даже лучше, чем у нас. И как раз в «богатых странах», где наши люди хотели бы жить, такой закон уже работает. Может быть, это сравнение будет слишком простым и не всех убедит, но все развитые страны имеют такое законодательство. Его нет как раз в неразвитых странах.

Мы общаемся с бизнесом, представленным в Беларуси, и видим, что во многих сферах наш бизнес более продвинут, чем общество в целом. И на уровне того, что в компании внедрены антидискриминационные политики, и на уровне того, как действительность воспринимают сотрудники, какое у них мировоззрение, какие книги они читают. Но, к сожалению, так не во всех компаниях.

KYKY: Есть ли исследования, которые подтверждают, что дискриминация негативно влияет на работодателя?

О. Г. : Главный экономист Европейского банка реконструкции и развития Сергей Гуриев приводил данные, что из-за гендерной дискриминации страна может терять до 10 процентов ВВП. Есть исследования Эрнст и Янг: они проанализировали почти 22 тысячи компаний в 90 странах мира и увидели, что организация, в руководстве которой 30 процентов женщин, дополнительно получает 6 процентных пунктов к чистой прибыли.

KYKY: Как убедить людей в том, что закон нужен?

О. Г. : Советское общество, из которого вырос современный социум, было построено на декларировании принципа равенства. Под этими лозунгами делали революцию, только потом что-то пошло не так (смеется).

На самом деле, трудность в том, что люди часто воспринимают равенство и недискриминацию как какие-то дополнительные необоснованные привилегии для тех, кто их не заработал. И – не будем лукавить – часто люди боятся, пусть и неосознанно, потерять собственные привилегии, которые у них появилось исторически. Но настоящее равенство – это не про привилегии.

Говоря об антидискриминационном законе, мы не требуем уравнять всех людей и не снимаем с человека ответственность за его развитие и за его будущее. Нет, этот закон просто уравнивает стартовые возможности и контексты, в которых действует человек.

Но все равно, для того, чтобы быть успешным и реализовываться в этой жизни, нужно очень много работать.

Еще одна трудность в том, что дискриминации подвергается меньшинство. Большинству всегда спокойно. Большинство не думает о меньшинстве. При этом у всех нас есть то, что делает нас людьми и относит нас к большинству, но у каждого есть индивидуальность, особенности, которые в той или иной ситуации относят нас к меньшинству. Мы все – меньшинство по какому-то признаку. Потенциально каждый человек может стать жертвой дискриминации. И даже если ты защищен от нее сейчас, потому что ты сильный, молодой, конкурентоспособный, с мейнстримным мировоззрением, то пройдет некоторое время, и все изменится…

«У человека появится серьезный инструментарий, как защищать свои права»

KYKY: Закон может на практике действительно работать так, как его спланировали?

О. Г. : Между идеей и ее реализацией есть большая разница. Как будет антидискриминационный закон реализован – это большой вопрос. Насколько хорошо закон составлен, подготовлен и принят – это вопросы к законодателям. Но закон позволяет человеку быть субъектом этого процесса. Если человек считает, что его дискриминируют, у него появляется серьезный инструментарий, как защищать свои права. Дальше вопрос, конечно, как он им воспользуется. Сам подход направлен на то, чтобы гражданам дать шанс стать активными участниками данного процесса.

KYKY: Что наличие закона даст государству?

О. Г. : Защищенных граждан! Наличие проработанного антидискриминационного закона позволит государственным органам делать качественную антидискриминационную экспертизу остальных законов, отсекать дискриминирующие нормы на подлете. На сегодняшний день госорганы, которые рассматривают проекты каких-то законов, не руководствуются этой логикой, потому что нет проработанного инструментария и дискриминационных положений.

Есть вещи, к которым мы привыкли, но постоянно появляются и новые вызовы, которые поначалу могут вызывать отторжение. Тут мы можем вспомнить, как еще сто лет назад зарождалось движение суфражисток. Сейчас в нашей стране действует план по гендерному равенству – значит мы понимаем, как важно преодолевать отжившие стереотипы в обществе. Сам факт понимания, что проблема существует, уже важен. Хотя еще совсем недавно решение проблем в данной области резало слух, зрение и другие органы восприятия. Это тоже аргумент, почему нужен антидискриминационный закон – он поможет справляться с новыми вызовами с трезво и с грамотным подходом. Современный мир становится все многообразнее, сложнее и индивидуальнее. Чтобы минимизировать угрозы и использовать возможности, нужны как раз трезвый подход и адекватное законодательство.

Принятие комплексного антидискримнационного законодательства способствует выполнению наших международных обязательств и укреплянь имидж страны. Сейчас разворачивается работа по выполнению Целей устойчивого развития, глобальной программы в рамках ООН. Наша страна демонстрирует готовность быть в передовиках этого процесса. При этом один из важнейших принципов ЦУР – не оставим никого позади. Но его реализация невозможна без наличия определений и механизма, без специально закона о равенстве.

KYKY: Сейчас Белорусский Хельсинкский комитет собирает подписи под петицией о принятии антидискриминационного закона. Какие меры еще вы принимаете?

О. Г. : Есть Межведомственный план по правам человека. В этом плане НЦЗПИ (Национальный центр законодательства и правовых исследований) поручено разобраться с вопросом о целесообразности принятия законодательства о дискриминации. Наша задача – помочь разобраться специалистам и депутатам в том, что этот закон нужен. Поэтому нам важно показать заинтересованность людей, конкретные человеческие истории, и видение того, что стране даст принятие закона. Мы пытаемся задействовать все, что работает на эту логику. В НЦЗПИ передали сведения о том, как решается эта проблема в других странах, передали тексты их законов в качестве примера. Сейчас мы собираем еще сведения о дискриминации, проводим мониторинг в разных сферах жизни, чтобы показать эту проблематику, собираем данные от профильных организаций гражданского общества, которые работают с уязвимыми группами людей, чтобы показать их практику и использовать их опыт. Очень важна роль СМИ, которые и доносят до общества мнения, и позволяют увидеть обратную связь.

У нас, как и в других обществах, много трудных вопросов: ВИЧ, беженцы, гендер, люди с инвалидностью и т.д. и т.п. – и у общества нет простых ответов на них.

Сложные проблемы вообще не предполагают быстрых ответов и решений. Антидискриминационное доказательство – это не решение проблемы, а логика подхода к решению проблемы. Она закладывает алгоритм, как мы должны с этой проблемой разбираться с точки зрения здравого смысла и стандартов прав человека. Недовольные найдутся всегда, но проблема в том, что эти недовольные руководствуются логикой «спрятать голову в песок и ничего не видеть». Инфантильная позиция опасна, это лишь усугубляет ситуацию. А мы говорим о том, что вызовы есть и антидискриминационный закон позволит работать с этими вызовами.