KYKY: Почему вы вообще занялись фотографией?
Канаплев+Лейдик: У меня – судьба. Тетя с дядей – фотографы, показали мне красоту и я осталась в ней. Мне было девять лет, они брали меня с собой на съемки, потом в мир богемы из Анапы и Москвы, знакомили с архитекторами, музыкантами, поэтами, пили вино и говорили про искусство. Другим сильным потрясением стала книга фотохудожника Яна Саудека, которую они мне показали. Думаю, что она тогда очень сильно повлияла на мое сознание. Женя раньше рисовал, а потом в руки попала камера и он начал выражать себя через снимки.
KYKY: Каким одним словом можно охарактеризовать рынок рекламной фотографии в Беларуси?
К+Л: Развивающийся.
KYKY: Он еще не вырос?
К+Л: Еще нет. Причем мы вместе с ним тоже развиваемся.
KYKY: Бывает ли такое, что заказчик хочет специально сделать плохую работу, когда у клиента нет вкуса или он изначально нацелен сделать работу с небольшой художественной ценностью? Что в этом случае делать?
К+Л: Мы стали просто отказываться от таких проектов. Я вижу, что плохой заказ от бренда станет темным пятном на нашей репутации. И мы можем позволить себе отказаться от того, что выглядит, как «гиблое дело».
Лучше идти от обратного: работать так, чтобы тебя находили только «правильные проекты». У нас теперь заказчики высокого уровня – это обычно хорошие люди, которые не будут ничего уродовать. Точнее, нет людей, которые хотят что-то нарочно испортить. Есть люди без вкуса, которым кажется, что они все делают очень круто. Мы видим, что заказчики прогрессируют, наблюдают за европейскими брендами и стремятся к их уровню.
С другой стороны, реклама не всегда должна нести какую-то художественную ценность. Иногда все очень просто и банально — и это не плохо.
KYKY: Вы вообще ощущаете себя предпринимателями?
К+Л: Не совсем, мы больше ощущаем себя художниками, которым платят за их творчество. В Беларуси дико воспринимается то, что художник или фотограф может быть востребованным. В Америке это нормально. Чтобы сделать фотографию у Энни Лейбовиц, известные актеры прекращают работу над фильмами и едут с ней, куда она захочет, чтобы попасть в этот кадр.
KYKY: Можете рассказать о фотографии как о бизнесе?
К+Л: Фотография похожа на предпринимательство по части денежного оборота, потому что нам надо нанимать большую команду, рассчитываться с людьми, вести договоры и производить другие банковские операции. Есть фотографы, которые работают на фотобанках, они забросили все виды деятельности и занимаются только этим. Их подход – чисто «бизнесовый». Они прорабатывают темы: людей в костюмах, предметы интерьера, смартфоны в руках – чтобы эти фотографии потом использовали за пару долларов. Наши проекты не похожи на бизнес. У нас нет очереди и каждая задача не похожа на предыдущую.
KYKY: Вы бы хотели сфотографировать что-нибудь для фотобанка?
К+Л: У Жени была идея: «Малыш, я сделаю нам пенсию». Меня вообще очень сильно гнетет любое соприкосновение с фотобанками. Женя тогда сделал одну или две фотосессии, пофотографировал наших детей и одного друга. И нам накапало за три года 45 долларов. Поэтому вот, что получилось, когда мы занялись «бизнесом». Мне вообще кажется, что стоковая фотография – это не живая фотография.
KYKY: Какие денежные обороты у вашего бизнеса?
К+Л: Проекты могут стоить три тысячи долларов, десять тысяч долларов. Бывает больше, когда идут траты на дорогих моделей, актеров, аренду помещения, обслуживающий персонал. Хорошие специалисты по макияжу и визажу, ретушер, который может сделать из лица не замыленный колобок, а правильное и гармоничное изображение. Возможно, тот кто не разбирается, даже не заметит разницу, но мы не выложим в свое портфолио фотографию с «замыленным колобком». За любой рекламной фотографией стоит минимум десять человек, и слава богу, если все они профессионалы.
Для проектов нужен специалист по кастингу, чтобы найти модель, специалист по локациям, чтобы найти место: атмосферную квартиру, заброшенную улицу – что угодно. Фотограф не может сделать все сам на высоком уровне. Из-за этого иногда выходит, что проект стоит больше десяти тысяч долларов.
Раньше я по три дня не подходила к Жене, когда он занимался документооборотом в масштабных проектах. Когда перешли в Альфа-Банк, то стало возможным оплачивать налоги с помощью трех нажатий в мобильном приложении. Даже если без всякой рекламы – это очень удобно, они в этом плане большие молодцы.
KYKY: Объясните простым языком, почему одна фотография может стоить 100, а другая 1000 долларов?
К+Л: Сто долларов она может стоить, когда проект делается через знакомых, тысячу – когда все по-взрослому и все профессионалы. Надо учитывать, что в тысячу долларов скорее всего войдут услуги не только фотографа, но и парикмахера, визажиста, стилиста, стоимость аренды студии.
KYKY: Какое у вас ценообразование?
К+Л: Часто человек звонит и спрашивает: «Я хочу сделать рекламную фотографию, сколько стоит?» Обычно это тот, кто первый раз хочет заказать коммерческую съемку. Начинаешь узнавать у него подробности и оказывается, что он хочет, чтобы в рекламе была медийная персона. Или хочет, чтобы было так, как в снимках у известных брендов одежды. Там нужна целая команда профессионалов. Цена сильно зависит от того, какую фотографию человек хочет. Дешевле всего – когда ему надо портрет для себя.
KYKY: Расскажите про сложности процесса, когда ты делаешь «дорогую коммерческую фотографию».
К+Л: Задача может быть – сделать один кадр. В нем профессиональная модель просто дотрагивается до своего лица перед камерой. Заказчик присутствует на съемке и один этот кадр делается два часа. Два часа при условии, что это профессиональная модель с лицом с обложки. Иначе гораздо дольше. Заказчик будет два часа говорить, что у модели неестественные эмоции на лице или не так упали волосы.
В чем разница между обычной и коммерческой фотографией? В рекламе, даже если тебе надо сделать супер простые кадры, на которых изображены супер простые вещи или люди в простых позах, должно быть так, чтобы это выглядело идеально. Нужно идеальное освещение, идеальные волосы, все идеальное, чтобы заказчик не мог ни к чему придраться. Мы несколько дней снимаем супер простые кадры, и там все замеряют до миллиметра. Если привести пример с волосами модели, то они должны быть «волосок к волоску». Есть целые правила того, как они должны выглядеть на журнальном снимке. Если продукт для волос, то модель должна быть с хорошими волосами от природы.
Когда заказчик экономит, берешь парикмахера дешевле – и волосы уже выглядят как-то не так. Потом на этих волосах приходится работать хорошему ретушеру, дорисовывать их за парикмахера, чтобы снимок получился нормальным. Профессиональный визажист может так накрасить модель, что косметики вообще не будет видно, но человек станет красивее. Одно это сделает снимок другим.
Ретушеру иногда приходится работать, как пластическому хирургу. Брать глаз с одного кадра, нос с другого, губы – с третьего, и все это совмещать в одну фотографию. Не представляешь, какая может быть матрешка из разных кадров. Он расчленяет и склепывает десятки кадров в один. Нельзя отдать такую работу дешевому ретушеру. У нас многие просят прийти на проект попрактиковаться, но это очень опасно для конечного результата. Потому что заказчик требует идеальной картинки.
KYKY: Какая была самая дорогая фотосессия?
К+Л: Это коммерческая тайна. Можем сказать только, что там было огромное количество моделей. Дорогие съемки всегда проходят легче. Когда человек платит мало, то он столько всего требует, дергает каждую секунду, мешает. Когда человек платит большие деньги, то он чувствует, что обращается к профессионалу, расслабляется и доверяет тебе. Когда заказчик скуп, то он более придирчив и хочет выжать из фотографа по-максимуму. Говорит на каждый кадр: «Мне что-то здесь не нравится» или «Нет, что-то здесь не то». Крутим перед ним лицо модели вверх, вниз, вправо, влево. Надо чуть правее. Чуть выше. Чуть левее. И потом говорит: «Вот! Вот оно!» Хотя сильно ничего не поменялось. И ты думаешь после этого: «Я так больше работать не буду».
Самое обидное, когда не отследили качество печати после съемки. У нас такое недавно было. Можно сделать отличные фотографии, но после тебя непрофессионально выставят настройки для печати и загубят изображение. Заказчик не разбирается в этом. Он подумает, что фотограф плохо сделал.
Бывает, что шрифт бомбанут такой дикий поверх твоей фотографии, что ты думаешь: «П****!» Узнаешь откуда этот шрифт, а они попросили девочку, которая у них в офисе сидит, в свободное от другой работы время. А до этого они заплатили пять тысяч долларов. Лучше всего, когда клиент доверяет нашему вкусу и просит сделать все под ключ.
KYKY: Ладно, расскажите, как вы делали портрет для футболиста Диего Марадона.
К+Л: Наверное, только что-то вроде кокаина может привести в такое состояние, которое испытывали мы, когда снимали Марадону. У нас было 45 секунд, Марадона, когда мы просили его попозировать, шутил: «Я Диего Марадона, я не Дикаприо». От перевозбуждения я две ночи не могла спать после этих съемок. День не могла ни с кем говорить. Мне звонили, а я просто говорила: «Всё потом!» После этих 45 секунд мы всем говорим, что очень быстро работаем.
KYKY: У вас еще когда-нибудь были состояния, «как под кокаином»?
Когда снимали Brutto, проекты для Wargaming со Стивеном Сигалом и Дольфом Лундгреном, группу Sabaton в Стокгольме.
KYKY: Вы входите в какое-то нужное состояние перед съемкой: прослушиванием особой музыки, медитацией или чем-то еще?
К+Л: Перед фотосъемкой нужно обязательно заняться сексом!
KYKY: Вы занимаетесь сексом перед каждой серьезной съемкой?
К+Л: Ну да. Еще у Жени есть счастливые трусы для фотосессий, которые он носит много лет.
KYKY: С ними все в порядке?
К+Л: Они чистые, я за ними ухаживаю. Дырявые, правда, но чистые.
KYKY: Вы серьезно про трусы?
К+Л: Серьезно, Женя их носил, не снимая, три дня, когда мы фотографировали для Milavitsa.
KYKY: Концепция шоу «Смелее.Бизнес» подразумевает то, что в определенный момент любому бизнесу надо стать смелее, чтобы добиться новых высот. Вам это знакомо?
К+Л: Надо действительно быть смелее во всем. Если ты предложил что-то, надо дожимать до конца, чтобы твой голос не дрогнул, и верить. У нас был проект Old Fashioned, где надо было найти женщин в возрасте, которые согласятся сняться как модели, тут надо было отсмотреть сотни женщин. Юля выбегала из машины, когда видела на улице подходящий типаж, и уговаривала незнакомую женщину поучаствовать.
KYKY: Важно ли фотографу быть в тусовке? Посещать важные для городской жизни события, PR и маркетинговые мероприятия. Общаться и знакомиться, чтобы были заказы?
Все говорят, что важно, но нам кажется, что это клише – «тусоваться в нужных местах и выпивать с нужными людьми». У нас не получается так делать, потому что не хватает времени из-за работы. Когда есть время, то тратим его на семью.
Наша общественная жизнь заключается в том, что Юля ведет все социальные сети, показывает все, что мы делаем, что с нами происходит. Мы выкладываем кадры с backstage и так далее. Надо не бояться делиться тем, что ты делаешь. Раньше был такой период у фотографов, когда все не любили показывать, как они проводят съемки. Теперь надо быть максимально открытым.
KYKY: В Минске большая конкуренция среди тех, кто делает коммерческую фотографию?
Среди тех, кто делает хороший «продакшен», все друг друга знают. Если кто-то с нами не работает, то обращается к другому фотографу, но выбор у него небольшой. При встрече все здороваются и улыбаются друг другу. А какое на самом деле отношение – черт его знает. Мы мало общаемся.
Я думаю, если задать вопрос другим фотографам из Минска, то они тоже ответят, что нигде не тусуются. У нас нет большого комьюнити, с которым можно тусоваться. Либо не такой большой рынок, где можно поделить территории, как в Москве или Нью-Йорке.
KYKY: На что тратите деньги, которые заработали?
К+Л: На путешествия. Еще Женя постоянно старается, чтобы у нас были последние модели фотоаппаратов, компьютеров, жестких дисков и другой техники. У нас все съемки записаны в трех разных местах – на облаке и на двух жестких дисках дома.
KYKY: Какой любимый проект за последние годы?
К+Л: Проект «про бабушку с дедушкой» для Альфа-Банка. С Wargaming проекты всегда на самом высоком уровне, тут уже ты должен сделать свою работу под стать этому уровню. Ещё Казино XO, потому что это и коммерческий, и творческий заказ – нам дали много свободы. Для «Лайфа» мы делаем очень хорошие съемки – там минимум фотошопа, все очень реалистично. Эти съемки получились совместно с молодым агентством Pocket Rocket, они первыми дали возможность сделать натуральные снимки, а не глянцевые. Нас очень вдохновляет работа с Elema — там есть человек, который чувствует все, как надо.
KYKY: Что было первым – отношения или ваш профессиональный союз?
К+Л: Все было в огне. Когда мы встретились, все переплеталось: и личные отношения, и профессиональная работа. Творческий человек иногда впадает в «депрессуху» без причины. Женя впадает без меня. Я впадаю без Жени. Без Юли я часто не понимал, для чего я все это делаю. Кто я в фотографии и зачем ей занимаюсь. В данный момент у меня вообще нет этих вопросов.
KYKY: Вы еще проводите фотосессии для «обычных людей»?
К+Л: Проводим. Мне кажется, что мы как бабки-шептухи, которые могут излечить через фотосессию, как через терапию. Вообще мы не всегда соглашаемся, иногда отказываем, если чувствуем уже по телефону, что съемка «не пойдет» – когда человек что-то очень сильно требует.
KYKY: Лучше хорошо снять и плохо обработать или плохо снять и хорошо обработать?
К+Л: Ни то, и ни другое. Ну как мы можем плохо снять? Женя вообще мастер по выставлению света. Может создать такой рисунок! Естественно, ты всегда хочешь отдать свой продукт самому лучшему ретушеру. И мы сейчас даже уговариваем заказчиков, что на этом не стоит экономить. При этом мы себе ни копейки не берем за ретушь. Всё отдаем. Только сделай, чтобы это было очень классно.