Сотня животных на одном хуторе

Недавно на TUT.by вышел материал с названием «Олин ковчег». В нем рассказали про девушку, которая держит на хуторе в Новогрудке приют для бездомных животных. К слову, в тексте не указали фамилию героини, чуть позже мы узнали, что ее полное имя – Ольга Шот. Материал начинается с рассказа о том, что Ольга уже в три года мечтала открыть свой приют, а затем переходит в романтическое описание осуществившейся мечты. Открыть дом для собак и котов Ольгу, по ее же словам, мотивировал несчастный случай: «В начале четвертого ночи никто не согласился везти пса с шестью ножевыми ранениями к ветеринару… Когда он умирал, я пообещала, что буду помогать животным». 

Сейчас на хуторе Ольги живет около ста животных: сорок взрослых собак, восемнадцать щенков и около шестидесяти котов. Под фото крупных планов гостей-животных в репортаже описываются истории их попадания в приют Ольги. Например, собака Дана оказалась на хуторе, потому что ее хозяйка умерла от онкологии. Ольга говорит, что часто берет к себе «сложных животных, которых не возьмут на передержку в квартиру». Например, пса Каштана, который умудрился открыть вольер и увести с территории хутора других собак. 

Как появился этот хутор? Изначально Ольга просила у городской администрации Новогрудка выделить под приют «старое полуразрушенное» здание, но ей отказали. Поэтому она вместе с единомышленниками выкупила старый дом в поле и реализовала идею там. Заканчивается текст так: Ольге 32 года, у нее двое детей и зарплата 400 рублей, но на корм животным нужно хотя бы тысячу в месяц. При этом она не собирается бросать свое дело, хотя помощников у нее тоже мало. Уже под текстом, на серой плашке, можно найти номер телефона, чтобы записаться на хутор в качестве волонтера или передать в приют корм для животных.

Как приют выглядит изнутри

После прочтения текста «Олин ковчег» складывается впечатление, что где-то очень далеко от Минска живет человек, которому надо поставить памятник. Скажем прямо, права животных в Беларуси не сильно защищены: бывает, собак сами хозяева в нетрезвом виде выбрасывают из окон домов (за это можно получить лишь административку), а бездомных животных отстреливают или отправляют в приюты, где усыпляют, если хозяева не нашлись. И пока у нас нет отдельного закона о защите животных – есть только активисты, которые пытаются его лоббировать. Учитывая это, хочется накупить мяса и корма и прямо сейчас поехать к собакам и котам Ольги в Новогрудок. С такой целью на хутор поехала и фотограф Юлия Карпенко – но её ожидания не оправдались. Юля написала нам с просьбой показать, как выглядит приют изнутри.

Юлия Карпенко: «Я захотела поснимать животных из приюта Ольги для своей выставки. Зашла на страницу хутора в инстаграм и увидела пост: владельцы собирали деньги на материал, для утепления будок и оплату услуг наемных работников. Волонтеров для этой работы найти не смогли. Я позвонила по номеру, указанному в профиле, рассказала, что у меня уже есть материал, который им нужен, и что я сама могу привезти его на «субботник». Девушка на том конце провода сказала: «Хорошо»,  – и пожаловалась, что помощников будет совсем мало, так что, мол, будет здорово, если я приеду не одна. А потом попросила «заодно» забрать и привезти из Минска мясо для собак. Я подключила к поездке мужа, отца, друга и родственницу, которая у нас гостила. Когда мы прибыли на место, увидели старый дом посреди поля, около входа была чья-то могила с крестом. Нас никто не встречал, только двое мужчин вставляли в деревенскую хату металлическую дверь. Чуть позже пришел третий мужчина, забрал мясо и материалы и ушел.

Двор был грязный, завален хламом. Там же стояли будки, около которых на цепи сидели собаки. Наконец, пришла хозяйка Ольга, поздоровалась. На этом наша коммуникация закончилась – она не поинтересовалась, ни кто мы такие, ни зачем вообще приехали. Завела разговор я сама, спросила, где и какие животные находятся. 

Мы пошли в дом к котам. Это была обычная старая грязная хата, где пахнет ладаном. Когда прошли в комнату, нас встретил табун котов. В помещении было тепло, на полу лежал ковер. Игрушек для животных я так и не увидела, зато заметила, что коты чихали. Хозяйка на это сказала, что, мол, ей принесли одного чихающего, а потом все начали чихать. На еще одно мое замечание о том, что у многих котов нездоровый вид глаз, Ольга сказала, мол, на всех антибиотиков не наберешься. Чуть позже Ольга все же спросила у меня, от кого я приехала, я пояснила, что по своей инициативе. Сказала, что мои друзья готовы помогать – дайте только задание. Но хозяйка осталась со мной, чтобы еще рассказать про котов. В коридоре я заметила самодельную клетку, в которой сидела взрослая собака. Ольга сказала, что она дикая. 

Наконец я выяснила, чем нужно помочь: «Ну, поднимайте шифер, кладите туда тент и накрывайте». После этих слов все снова исчезли – остались только мужчины, которые устанавливали дверь, но ненадолго. Последней каплей терпения в этой поездке стала картина: два человека думают, как разрезать огромный кусок пленки, хотя я привезла для будки тент нужного размера. Конечно, я еще раз сказала, что есть готовый материал, но мне ответили: «Ольга сказала использовать этот».

Мне не показали хутор, моим друзьям не показали, где можно взять инструменты. Непонятные люди черт знает куда унесли привезенные нами материалы для будок, и ждали, что мы начнем работу сами. Будто каждый день приезжаем на хутор и всё уже знаем! Мы решили уехать, не прощаясь, потому что приветствия тоже особо не было. Уже направляясь к машине, мы увидели собак, которые стояли в сцепке (такое вообще бывает между стерильными собаками?). Я была шокирована собаками на цепи, больным стадом котов, этим бардаком и полным безразличием со стороны хозяев. Уже в пути написала в группу хутора, что в шоке от увиденного и ситуации в целом. Мне ответили, что это просто недоразумение: «Сейчас всё организуем, возвращайтесь!». Ехать обратно мы не собирались хотя бы потому, что увидели не приют для животных, а непонятно что. Слова не передают того ощущения грязи от этого места, которое держится у меня уже несколько дней».

Почему на хуторе умирают животные

Юлия не единственная, кто лично видел приют и согласился нам рассказать о нём. На хутор волонтёром ездила Анастасия Ковалевская. Она несколько раз забирала от Ольги животных и говорит, что у всех были серьезные проблемы со здоровьем.

Анастасия Ковалевская: «Я узнала про хутор-приют этой весной: знакомые попросили забрать из него собаку на передержку. Я ехала в Новогрудок и думала, что увижу настоящий рай – именно так мне описали это место. Первое, что бросилось в глаза по приезду, – собака на цепи, привязанная к плодово-ягодному дереву. Это была именно та овчарка Шелдон, за которой я и приехала. В то время у хутора не было забора, поэтому приют выглядел как дом в пустом поле, вокруг которого стоят вольеры и сидят собаки на цепи. Кстати, подобные вольеры очень травмоопасны для животных – так как сделаны чуть ли не из сетки рабицы. Дом, в котором живут коты, выглядел не лучше: полный бардак, да еще все предметы поломаны. В комнате был жуткий запах – неудивительно, ведь там же стояло много не вычищенных кошачьих лотков. Хозяева говорили, что не успели прибраться – окей, поверим. Но факт того, что за животными никто не следит, был на лицо. Лекарственные препараты валялись на столах, на них были какие-то пятна, будто животные помочились. Я хотела сфотографировать дом, но меня попросили этого не делать.

Я была, мягко сказать, удивлена увиденным, но собаку, конечно, забрала. Интересно, что меня даже не спросили, куда я забираю животное. А если бы я оказалась маньяком и решила пустить его на фарш для беляшей? После этого случая я не раз хотела забрать животных из этого «приюта». Однажды мне привезли оттуда совсем маленького щенка – у него были глисты и лишай. Я уже лет сто эту болезнь у собак не видела! Ольга говорила, что щенок жил с котами – могу сделать вывод, что в доме настоящий рассадник инфекций. Это, в принципе, было понятно еще во время визита на хутор: практически у всех котов и собак там больные глаза. Еще я заметила, что многие животные не стерилизованы – сама предлагала Ольге помощь в этом вопросе, но мне ответили в стиле: «Кто дерьмо гребет, тот и решает, что делать. Хочешь помочь – дай денег».

Как-то в группе хутора опубликовали пост, что у них разродилась собака, и один из щенков оказался слепой. Именно его я и ждала, чтобы отвезти на прием к офтальмологу. Но мне привезли зрячего и с лишаем.

Когда я решила поинтересоваться, где же тот самый, Оля ответила мне что-то в духе «он задушился за газовой плитой». Я так и не поняла: животное отравилось газом или запуталось в проводах.

Я была в шоке, попросила у Оли фото мертвого щенка. Она выслала снимок другой собаки – это было очевидно по окрасу. Куда делось животное, до сих пор никто не знает. 

Есть и еще одна странная история: моя знакомая хотела забрать с хутора французского бульдога. Я сама видела эту собаку, когда была в «приюте» в последний раз – у нее была опухшая лапа. Оля сказала, мол, все хорошо, просто пчела укусила. Через некоторое время, когда собаку хотели увезти с хутора, Оля заявила, что она мертва – «задушилась» между прутьями вольера. Трагедии происходят в «приюте» постоянно: буквально недавно мне сообщили, что у щенка, которого я тоже хотела взять на передержку, сломана лапа. Оля сказала, что «это дети так неаккуратно поиграли». А потом, по Олиным словам, собака умерла от энтерита (заболевание тонкой кишки – Прим. KYKY). Что произошло на самом деле, никто не знает. Но вспышка серьезного смертельно опасного энтерита в «приюте» действительно была. Любые адекватные заводчики и волонтеры, сталкивающиеся с такой болезнью, не берут новых животных, пока полностью не избавятся от инфекции. Оля спокойно принимала новых питомцев. Ей до сих пор везут котов и собак из Минска».

Примечание KYKY: у редакции есть скриншоты переписки Ольги и Анастасии. Мы не будем их обнародовать по этическим соображениям. В чате Ольга пишет Анастасии, что у неё умер щенок, и спрашивает, нужно ли делать ему вскрытие, чтобы понять причину смерти. Девушки подозревают энтерит, от которого могут сильно страдать и другие животные.

Как общаются с волонтёрами работники приюта

У истории общения Юлии Карпенко и администраторов соцсетей хутора (в аккаунтах указаны три девушки) есть продолжение. В тот же день, когда Юлия и ее знакомые пытались утеплить будки приюта, в его инстаграме появилась запись про «субботник».

Юлия Карпенко: «Это была запись огромной благодарности о том, как люди до ночи и седьмого пота трудились на благо приюта. Надо сказать, в каждом посте и комментарии превозносится Ольга, но фигурирует она только как художественный образ, предмет преклонения. Как оказалось, организовать все на хуторе должны была девушка, которая ведёт страницу в инстаграме, волонтёров собрала тоже она, на встречи зоозащитников тоже ездит не Ольга, номер телефона Ольги тоже не был указан. В каждом комментарии в их аккаунте упоминается господь, «дай бог вам здоровья», даже название статьи «Олин ковчег» отсылает к библейским мотивам.

Так вот, в том посте перечислялись имена, но моего там не было, хотя за доставку мяса и сорока метров тента можно было бы и поблагодарить. Я решила оставить комментарий: «Вы забыли упомянуть пятерых волонтеров, которых на хуторе даже не заметили. Видимо, так нужна была помощь руками». Мне в ответ стали писать гневные комментарии, в том числе, что меня видели в приюте в белых брюках и на каблуках. Меня это не остановило, я решила спросить, на что приют собирает деньги, если котов там все равно не лечат. К тому же никакого расчётного счёта у них нет, деньги собирают все время на разные карты. 

После этих вопросов комментарии в мой адрес стали еще злобнее. Еще через некоторое время в этой же группе появилась публикация, посвященная лично мне.

Но у меня есть фото-доказательство, что я была в другом виде, и могу легко подать в суд за то, что меня оболгали. А заодно на тех, кто позволил себе оскорбления: в комментариях меня назвали трутнем, завистницей и бестолковым человеком».

Юлия уточнила, что после перепалки в комментариях на странице хутора она снова созвонилась с его администратором. Девушка ничего не ответила по сути, а после телефонного разговора просто добавила Юлию в черный список аккаунта. Сейчас страница хутора открыта только для подписчиков, нам на неё подписаться не удалось – администраторы не одобряют запросы.

И Анастасия, и Юлия в один голос заявляют, что «приют» нужно закрывать. Юлия резюмирует: «Незнакомые мне люди писали в личных сообщениях, что хутор в Новогрудке – это не приют, а скорее место издевательства над животными. Анастасия рассказала, что была свидетелем того, как там умерли две собаки. С ее слов, трупы животных из этого дома выносят постоянно. Поэтому стоит запретить хозяевам хутора содержать животных, а не делать из них святых мучеников. И, конечно, всех собак и котов, которые там содержатся, необходимо забрать и развезти по нормальным приютам, пока они еще живы».

А как же закон

Ветеринар Артур Урядник объяснил, что держать в одном доме можно и двести, и триста котов, но есть нюансы: «Существуют элементарные требования к условиям их содержания, которые, судя по всему, на хуторе нарушаются. Если вы живете в доме, где уже есть хотя бы один кот или собака, новый питомец до знакомства с ним обязан пройти карантин. Пару недель пожить в отдельной комнате или хотя бы за перегородкой от «старых» животных. И обязательно побывать на приеме у ветеринара. Даже если у кота или собаки есть справки, мы никогда наверняка не знаем, здоров он или нет. А вдруг у него лишай? Есть инфекции, которыми могут заразиться даже привитые животные.

Однажды девушки-зоозащитницы подобрали на улице щенка и принесли его в дом, где жили три взрослые привитые собаки. У нового питомца оказался энтерит – в итоге все четверо псов умерли. Энтерит – очень тяжелое заболевание (на хуторе собака умерла от этой болезни – Прим. KYKY). Вытянуть заболевшего им щенка очень сложно, разве что на лечении в стационаре. А если он лежит где-то на соломке – нереально. К тому же, заболевание вирусное, при энтерите у животного диарея. Грубо говоря, его фекалии разносятся по территории дома или двора, и все остальные собаки заражаются – начинается вспышка. В такой ситуации ни в коем случае нельзя заводить новых животных. Привитые, взрослые собаки, возможно, выживут, но молодых точно придется усыпить. За животными нужно ухаживать – это обязательно правило! Заводить сто собак и котов по принципу «мне жалко» – значит не любить питомцев, а медленно их убивать».

А теперь рассмотрим ситуацию с юридической стороны. Хутор пока не является зарегистрированной организацией по спасению животных – это просто дом, в котором живут около сотни котов и собак. По словам адвоката, с которым консультировалась редакция, в 356 постановлении Совмина есть как минимум шесть  пунктов, которые нарушает приют, если информация о нем верна: 

2. «Владельцы собак, кошек обязаны строго выполнять санитарно-ветеринарные нормы и правила их содержания, обеспечивать безопасность людей, не допускать загрязнения этими животными общедоступных мест»;

4.2. «Обязаны: в трехдневный срок ставить в известность организации, осуществляющие регистрацию животных, а также ветеринарное учреждение по месту постоянного проживания о приобретении, продаже, гибели, пропаже, перемене места жительства или сдаче собаки, кошки»;

5.2.«Владельцам собак, кошек запрещается: выгуливать собак на придомовых территориях»;

5.3. «Запрещается: содержать незарегистрированных животных»;

9. «Собаки, кошки подлежат регистрации в течение трех дней со дня приобретения»;

10. Щенки и котята должны быть зарегистрированы в возрасте от 3 до 3,5 месяца»;

Говоря простым языком, владельцы обязаны следить за здоровьем своих питомцев и регистрировать вновь прибывших. Если приют никак не зарегистрирован, хозяин жилища потенциально подпадает под административную ответственность. В частности, за нарушение пунктов закона, которые мы упомянули, беларусу грозит штраф в совокупности до ста базовых величин, то есть до 2450 рублей.

Ну а сбор средств на личные карты не является нарушением закона, но может навредить «получателю». Прямого запрета на перечисления денег физическому лицу нет. Но есть требование использовать благотворительные счета для приема пожертвований от организаций. В этом случае получатель – гражданин, а не организация, значит требования указа №300 (О предоставлении и использовании безвозмездной помощи) на него не распространяются. Но на поступившие деньги налоговая может доначислить подоходный налог, признав это дарением от посторонних лиц, а не благотворительностью (ведь счет не благотворительный). К тому же кто-то из «доноров» может потребовать привлечь получателя к ответственности за мошенничество, если будет перечислена крупная сумма и появится информация о том, что она израсходована не на те цели, которые были заявлены.

Версия хозяйки приюта

Хозяйка хутора Ольга Шот: Это всё [версия Юлии и Анастасии] – просто слова. Вам нужно приехать и посмотреть ветеринарные паспорта, справки о стерилизации, заехать, пообщаться с   нашим ветеринарным врачом. Посмотреть закупленные медицинские препараты, которые хранятся в холодильнике: от антибиотиков, до противовирусных. Действительно, больных животных поступает много. А условий для их содержания пока что нет. Мы же только начинаем! 

Человек, о котором вы говорите (разговор с Ольгой начался с обсуждения претензий, которые выставляют хутору), приезжал на пять минут. Зашел к котам. Она хотела устроить акцию в помощь животным – фото сделать. Потом спросила меня, как передать для животных денежные средства, на что я ей ответила, что можно просто купить ультрафиолетовую лампу. После нашей встречи она поехала в администрацию Новогрудка, подняла скандал, написала на меня заявление. И у нас начались проверки.

KYKY: Из каких инстанций к вам приходили? 

Ольга: Приезжал председатель сельсовета, санстанция. Но так как, видимо, жалоба на меня была подана в устном виде, проверяющие, чтобы себя же обезопасить, не заходили во двор. Попросили показать документы и осмотрели территорию, стоя за забором. Мы со всеми хорошо поговорили. 

KYKY: Вы отрицаете, что животные не привиты и не стерилизованы?

Ольга: Да. Вы можете сами приехать и посмотреть. Конечно, не все делается сразу и быстро. Поток животных – колоссальный. Их в этой деревне просто выбрасывают на улицу. Их не интересует, что я еще два месяца назад ввела на хуторе карантин: люди привозят животных, чуть ли не к забору нашему привязывают и уезжают. 

Еще не привитые собаки и коты сейчас находятся на противовирусной сыворотке. Потом им вколем противовирусную вакцину, потом будет идет еще одна вакцина, и третья – от бешенства. Вся вакцина в количестве 120 штук уже заказана. Мы берем с запасом, так как у меня в холодильнике всегда должна быть вакцина. Можно созвониться с ветеринарным врачом, он подтвердит заказанную партию. Мы ее оформляли пару недель назад, когда в последний раз стерилизовали собак. Сейчас в связи с погодными условиями перерыв сделали. Когда все собаки «заживут», плановые стерилизации снова начнутся. 

KYKY: У вас был карантин после вспышки энтерита?

Ольга: Он идет до сих пор! Всем новым собакам, которые к нам приезжают, колется сыворотка, после чего они отправляются на другие передержки до полной вакцинации. Особенно щенки – потому что находятся в зоне риска. Платная будет передержка или нет – неважно, от нас уезжают все, чтобы только не заболеть. Кошкам найти передержку сложнее. У нас есть переноски, в которых они отделяются от «старых» котов – но вы же понимаете, что это вирус. А у нас пока нет ни вентиляции, ни ультрафиолетовой лампы. 

Про претензию о том, что животные умирают – опять же, вам нужно приехать и посмотреть на состояние животных. Да, такое случается. В последний раз был пес: мы его лечили, пока искали хозяина. Думали, болен энтеритом.

Анализы сдать возможности не было. Когда откликнулась хозяйка, выяснилось, что у пса была больная печень. Был случай, когда привезли щенков с мамой, которым по возрасту было рано делать вакцинацию. В итоге иммунитет не успел схватиться, погибло четыре малыша. По поводу массовости… Вы можете приехать и посмотреть. Еда у нас есть, все, чем животные питаются, лежит в холодильнике, в морозилке. И витамины мы им тоже даем. Но ты никогда не знаешь, с каким заболеванием тебе привезут собаку. 

KYKY: Сколько животных погибает в месяц?

Ольга: Такой статистики нет. На этот счет надо общаться с ветеринаром. У нас есть госветинспекция, частный ветеринар. Когда дело совсем плохо, мы везем животное в Минск, обращаемся за помощью в платные центры. Если нужен стационар, серьезное лечение, животные всё это получают. Но мы же стараемся всех забирать, в том числе и животных из категории стариков, инвалидов, лежачих. В прошлом году был пес с сахарным диабетом. Лечили, но не спасли. Животных очень много. Их количество превышает цифры, которые мы для себя устанавливали.

KYKY: Какой у вас максимум по количеству животных?

Ольга: Мы рассчитывали на количество не более 15 собак и 20 кошек. Изначально не собирались держать собак в будках только в экстренных случаях. Но куда всех деть? 

KYKY: Сейчас у вас около ста животных, как писали на TUT.by? 

Ольга: Да. Это коты и собаки вместе. 

KYKY: А что насчет претензии о большом количестве животных – вы понимаете, что административная ответственность?

Ольга: Да, и уже идет регистрация. Но буквально сегодня я столкнулась с проблемой: чтобы официально зарегистрировать юридический адрес – а для этого уже все готово – мне нужно выкупить вторую половину дома, которая мне не принадлежит. Человек, который ей владеет, выставил за нее сумму в 4000 долларов. Я все понимаю про административную ответственность, но для меня это такие деньги...

В интернете в мой адрес начались обвинения. Я собираюсь ответить на все оскорбления в судебном порядке. Людям интересно, как я живу. Я работаю на двух работах, у меня нет ничего, к чему можно придраться. Можете проверять хоть тысячу раз. Возможно, я выгляжу «как-то не так». Девушка, которая это всё пишет, предложила усыпить часть животных – сказала, что лучше пусть их будет десять, но в нормальных условиях. Мой ей ответ: пусть сама приедет и усыпит тех, кого она считает недостойным жить: «Хочешь сделать лучше – приезжай». Я устала от этого, правда.