Внимание мира приковано к вторжению в Украину: НАТО предоставило снимки со спутника, показывающие перемещение войск РФ на юге Донецкой области. Ольга Попова из Донецка переехала в Киев. Она ведет переписку в социальных сетях с теми, кто остался. В этих «письмах» нет хронологии боевых действий. Но в них – чувства и эмоции мирных жителей, каждый из которых имеет свою причину оставаться в родном городе. Ситуацию в Донецке, который занят военными формированиями сепаратистов, можно обозначить словом «оккупация».
Марина, 27 лет. Кандидат исторических наук. До военных действий в Донецке работала менеджером по туризму. Хотела бы уехать, но остается в городе вместе с мамой-госслужащей, которая продолжает работать.
«Днем еще спокойно, а ночью, если сразу не заснешь, то потом уже всю ночь не спишь. Хотя если в 22.00 стрелять начинают, то думаю: это как обычно, значит, все будет нормально. Мне страшно, когда бьют «Градом» (реактивная система залпового огня – прим. ред.). Звук ужасный, и идут вибрации по всему дому. Возле меня из «Града» попали в девятиэтажку снарядом еще в июле. Хорошо, что не разорвался. Стреляли сепары (сепаратисты – прим. ред.), больше некому было. Как-то все это слили, и никто ничего не расследовал. А сегодня в 5.00 проснулась от взрывов, шли со стороны Широкого (микрорайон на окраине Донецка – прим. ред.). Мама на работе. В исполкоме сказали, что обстрел идет со стороны больницы Калинина по центру. Но они всегда неправду говорят…
Я решила уже, что буду с мамой. А то она сама совсем с ума сойдет… Мы свое время упустили. Хоть на митинги и ходили, а толку не было. Теперь все дело за военными. Мы должны им не мешать или помогать хотя бы моральной поддержкой. Хотя я не понимаю тех, кто за ДНР был. Что, люди не видят, кто там и какие у них лица? Они несут только одни разрушения. Сепары бьют по мирным, а говорят, что армия. И многие верят, хотя армии тут пока еще нет. Ну да и русских практически нет, одни абхазцы, дагестанцы и чеченцы – а им все равно, в кого стрелять. На самом деле, мне жалко и сепаров, там есть нормальные мальчишки. Но они запуталась, считают, что нацгвардия – это фашисты. Мне знакомый рассказывал (он уже в Киеве), как его сепары чуть не затянули воевать. Прописка у него макеевская (г. Макеевка Донецкой области – прим. ред.). Он выезжал из Алчевска (город в Луганской области – прим. ред.), сказал, что едет воевать в Макеевку, а сам в Киев сбежал. На украинском блокпосте стояли дети по 18 лет. Они позвали всех, потому что у него в паспорте место рождения – Дальний Восток. Не поняли, что местный».
Виктор, 23 года. Работал кладовщиком, официально – в бесплатном отпуске. Семья уже три года живет в Питере.
«Думал, к сентябрю все наладится, но только хуже становится. Инфраструктура города разрушается основательно. Во многих районах нет света по нескольку недель, воды – и то больше. Вдобавок все знакомые и друзья поуезжали, торговые центры и большие гипермаркеты, такие, как «Метро» и «Ашан», позакрывались. Некоторые магазины, конечно, работают, например, «Брусниця», где я еду беру, но продукции на полках очень мало. Работы нет нигде, кроме как водителям маршруток и таксистам, работникам автостанций и железнодорожных вокзалов. На днях я ездил по городу за билетами: то на железнодорожный вокзал, то на автостанцию. Кроме как в этих местах, людей нет нигде. Поезда ходили еще неделю назад из Донецка, сейчас ближайшая станция отправления – это Константиновка.
Я живу в микрорайоне Широком. Там не часто, но слышны залпы «Градов», в основном, по ночам. Иногда очень близко, как будто в метрах 100 от дома делают залпы. Из-за чувства самосохранения я становлюсь за самую толстую стену в квартире от окон, чтоб снарядом не попало. Вообще, в городе не опасно, боевых действий в центре нет. Но раз в неделю, видимо, чисто случайно или по неопытности наводчиков прилетают снаряды в жилые высотные дома. Стреляет ополчение. Опасно выезжать за пределы Донецка: помимо того, как на блокпостах высаживают из автобусов парней и забирают в ополчение, не часто, но конфискуют машины. Меня туда, конечно, приглашали. Говорю, что спортсмен и нужно профессионально заниматься. Некоторые сразу отпускают, некоторые скулят, что вооот, такой спортивный парень и не воюет за родной город, стыдно должно быть…»
Инна, 28 лет. Методист деканата исторического факультета, продолжает работать. Не хочет уезжать из Донецка, потому что не может бросить работу.
«Обстреливаются не только окраины. Иногда даже центр города и близлежащие районы. Особенно «весело» по ночам. Свет уже выключали, но вода пока есть – но напор маленький. Так это я в своем доме живу, еще в хорошем районе. А рядом в квартирах – вода по часам. Жесть, конечно. В других районах люди без воды и света уже несколько дней. У тех, кто живет на Петровке в районе ж/д вокзала, даже снаряды в доме бывали. Даже по телевизору всего не показывают. Я бы сказала, что кому-то очень хочется разрушить инфраструктуру и реально выжить нас из города. Стреляют по городу украинские вооруженные силы. Понимаю, СМИ как-то по-своему показывают... Но когда ты сам видишь, откуда летят снаряды… Мне уже не только слышно, но даже видно (ночью – четко)».
Павел, 27 лет. Преподаватель физкультуры в техникуме. Его мать, отец и сестра перебрались к родственникам в Россию, а Павел остался с родным братом Анатолием, священником одной из донецких церквей.
«Второй день без воды. Бомбят каждый день. Одни старики и остались. Здесь каждый себя чувствует героем «Я – легенда» (имеется в виду американский фильм 2007 года «I’m Legend» – прим. ред.). Почему я остаюсь? У Толика работа. И дом оставлять не охота. Ночью ходить опасно. Могут принять за диверсанта и убить. Они же по городу гуляют, ходят в магазины – с калашами. В «Амсторе» оружие в тележке возят. Вербуют ли в ДНР? Это брехня, если сам не пойдешь. А правда такова, что здесь полная жооо! Еще на год как минимум. Хотя страна столько не протянет...»
Татьяна, 38 лет. До увольнения в связи с начавшимися венными событиями работала в спортивном клубе. Клуб закрылся. Содержит приют кошек.
«У меня мини-приют кошачий. Я не могу их бросить и перевезти тоже не могу. А если б и могла, то вряд ли стала бы. Это мой дом, своими руками построенный. Новый строить уже не за что, а всю жизнь в прыймах жить не хочется. Если совсем взорвут, я, конечно, ничего не сделаю. Но если «по мелочи», то шансы спасти есть. На самом деле, все зависит от района проживания.
Ситуация либо крайне напряженная, либо полный «ахтунг». Банки, почты не работают, денег ни у кого нет, потому что работы нет, постоянно взрывы, стрельба. Когда пропадает свет, начинается паника, что это «насовсем».
Сейчас вот весь город без воды на неопределённый срок. Сидим по домам, на улицу выходим только по крайней необходимости. Везде кишит вооруженными «защитниками», часто нетрезвыми. Это наш район пока не бомбили артиллерией. Другим повезло меньше – живут в подвалах. Психическое состояние большинства я бы охарактеризовала как «предистерика». Магазины полупустые, аптеки полупустые. Страшно, в общем. Автоматные очереди ежедневно. В кого они стреляют – не понятно, такое ощущение, что друг в друга. Украинской армии тут нет и в помине.
Когда долбанули по бывшему гастроному «Москва» и погибли люди, очевидец, мой товарищ, мне интересную вещь рассказал. Люди ещё в себя не пришли, 2-3 минуты прошло, а российские журналисты уже тут. То есть точно знали, где будут руины и что уже безопасно там быть.
Ещё эпизод – стреляла зенитка из дворов по улице Славацкой, возле магазина «Брусниця». Там женщина конкретно в истерике к ним вышла, орала, просила убираться со двора: многоэтажки вокруг. На что ей сказали: «Уё..й отсюда быстро, нам пули не жалко». И это были отнюдь не украинские военные. В тот же день она села в машину и уехала.
Власть Донецка на текущий момент – это господа из ДНР. Другой власти тут пока нет. Кто-то нормально и вежливо себя ведёт, но несколько раз попадались очень плохо говорящие по-русски персонажи. Кто-то пьяный «в дымину», с автоматом... В основном на машинах, локотки из окон, сигаретки, стволы торчат, музон играет – красавчеги просто и цари».
Владислав, 30 лет. Менеджер одной из коммерческих фирм, продолжает работать. Не может покинуть город, так как его мать не хочет оставлять квартиру.
«Причина остаться – отчасти работа. Потому что зарплата есть, а уезжать – куда? Но и есть еще один момент: у меня мама в Донецке, уезжать не хочет, говорит, будет сидеть в бомбоубежище до последнего. Она живет в центре, надеется, что тут бомбить не будут. Оставить ее тут одну – от этого еще хуже мысли будут. А так: бомбоубежище во дворе нормальное, места хватает.
Я работаю в частной фирме, импортируем товар и продаем по Украине. Мы временно перенесли офис и склад в Запорожье. Но в Донецке остались кое-какие дела: аренда, земля, юридические вопросы. Вот тут в офисе и нахожусь. Страшно, но я уже привык. Мы все привыкли уже. Я по работе перемещаюсь, заодно и смотрю, где что взрывается в моем городе. Недавно на Гладковке взорвалось, я был в районе ТЦ «Донецк-Сити». Звук был такой, будто разрываются за углом. Добежал до подвала, просидел там полчаса. Потом дома узнал, что это были взрывы на Гладковке – в трех кварталах от того места, где я был. Представляю, если прилетит в мой двор, какой уровень звука будет.
Нервы, шо канаты… Да, все есть, страх и прочее. Мы же не роботы.
Тут было 900 тысяч человек. Уехала, может, половина. 450 тысяч осталось. Друзья почти все уехали. Людей мало, но они просто не тусят по Киевскому району: бабушки сидят у подъездов, а молодежь, кто не уехал из Киевского (центральный район Донецка – прим. ред.) – по домам. В 6-7 вечера уже на улицах никого. В Буденовском, например, поживее – там до 10 вечера толпы. В магазинах всегда очереди – ну, это Заперевальная, спальный район. Как тут не может быть детей? Есть тут все, и дети, и прочее.
Я так скажу: это все картинка, спектакль. Стратегически важные узлы, участки дорог, города – не взяты. Так что побеждают – неуместное слово. Побеждает только мирное население, которое гибнет тысячами уже и домов лишается.
Да, нет никакой войны. Кто стреляет и зачем? Со стороны России, наверное, геополитические вопросы свои решают. Со стороны Украины, наверное, олигархи деньги зарабатывают. Как начинаешь изучать – плакать хочется. Украина с каждым днем войны становится все беднее… Да, фигово все это и неправильно…»
Лилия, 32 года. До военных действий работала в сфере таможенного оформления. Остается в Донецке с матерью. Уже два месяца безработная.
Я уезжала из Донецка не раз. Первый раз – в июне на две недели в Крым. Вернулась, посидела пару недель, уехала в Бердянск на две недели, потом в Мелекино на неделю. Осточертело Азовское море, и страшно хотелось домой. Вернулась в начале августа в Донецк, сижу, жду конца этого бреда... К «бахам» уже привыкли, они все (откуда бы ни были) приглушенно доносятся, мы как в яме… Еще люди остаются в городе из-за боязни мародерства. Особенно, когда есть, что терять. Мне рассказывали, как на Петровке жители сидели в подвале под «бахи» пару часов, потом вышли – обчищен весь подъезд...
Я уезжать буду, когда увижу, что здесь нет шансов… Все-таки у нас своя контора, клиентура, и до всего этого кошмара мне было здесь очень комфортно. Я на себя работаю 14 лет, и пойти работать «на дядю» будет реальным стрессом. Мне друзья и родственники из Киева постоянно говорят: не сиди, уезжай, устраивайся в Киеве. А я все верю, что еще не все потеряно... Как и многие другие.
В СМИ вообще ничего о Донецке толком не говорят. Все, что здесь происходит, знаем только мы. Мы вообще все здесь уже с измененным сознанием…
Например, сегодня на улице Артема отобрали «Таврию»... Вы не представляете, как выглядит город: в час одна машина проедет. Все спрятали машины, вплоть до вывоза из города. Я по городу стараюсь не ходить далеко, не очень радует изобилие людей в камуфляже и с автоматами. Только в магазин за продуктами и по набережной прогуляться. На набережной гуляют, дети и велосипедисты – есть, хотя немного. В основном люди отсиживаются по домам, как и я. Для примера, у меня в подъезде – 36 квартир, заняты – 17.
Все мои знакомые с детьми уехали, потому что когда 3-летний ребенок, видя на улице «Камаз» с боевиками, спрашивает у мамы: «Они будут в нас стрелять?», мама находит любые средства, чтобы уехать.
Я разговаривала с девочкой, которая живет на улице Артема возле «Донецк-Сити». Она познакомилась с семейной парой, которая переехала к ним в дом пожить с Киевского проспекта, ближе к аэропорту. Сидели, курили, болтали, потом те пошли погулять и... прямое попадание за ВГСЧ (это было в четверг 14 августа). Разнесло на куски. Она не смогла пойти смотреть, рвало весь вечер. На следующий день их поехали забирать в морг, а там очередь такая, совсем не соответствует сообщениям о количестве погибших. Она говорит: «Они меня погулять звали, а я не пошла».
Мы поддерживаем друг друга. Как написала мне подруга: эта ситуация показала, есть ли у нас родственники и кто наши друзья. Глядя на Луганск, мы понимаем, что нам еще везет: у нас есть электричество и вода. И это XXI век. К чему тогда прогресс? А ведь еще два года назад мы принимали европейцев на «Евро2012».