Я живу в Лондоне больше восьми лет. Был женат на гражданке ЕС из Литвы, с которой мы прожили три года в Беларуси, а потом решили переехать в Великобританию. Но наш брак распался, и теперь и у неё и меня другая семья. Если бы я остался в Минске, у меня бы не было никакой перспективы. Я не закончи Аакадемию искусств. Если нет диплома, тебя не берут в Союз художников, а если ты не в Союзе, ты нигде.

Как я стал работать в Музее Мадам Тюссо

Почти сразу по приезде я послал в Тюссо письмо – сначала они отписались, что мои работы им нравятся, но в тот момент они не набирали кадры, а поэтому будут хранить мое CV в файле. После того, как я отбомбил проект для Гиннеса, который сейчас стоит в музее в Дублине, получил письмо: «Вы все еще заинтересованы в работе?» Я отписался, что да. К тому моменту я уже проработал в Лондоне в самой большой литейке A&B Foundry, а также на производителя предметов искусства MDM и в компании «Роберт Оллсоп», которая делает костюмы для голливудских фильмов – портфолио у меня было богатое. В Тюссо тебе сначала делают двухнедельный экзамен: лепишь портрет на заказ. Я лепил Ангелу Меркель, просто лицо без волос. Для волос есть департамент hair and coloring — там сидит где-то 30 девочек, которые индивидуально вставляют каждый волосок за волоском в воск.

После экзамена меня в Тюссо взяли, но теперь я леплю не портреты, а фигуры знаменитостей.

Компании «Музей Мадам Тюссо» около двухсот лет. Конечно, они выработали свою схему работы, внутреннюю политику и иерархию: департамент поиска информации, фотографий, гардероба, волос и покраски, формовки, восковок и скульптуры – примерно так называются цеха внутри этого завода. Я занимаю позицию фрилансера в департаменте скульптуры.

Контракт обычно подписывается на одну фигуру. По-моему, у меня было тридцать контрактов за всё время. Из знаменитостей я делал Джона Траволту, Хана Соло из Звездных Войн, Робина Уильямса. Но чаще это были люди, которых мы почти не знаем. Например, год назад я делал корейского певца и актёра Чхве Ши Вона.

Как создаются восковые фигуры

Работа над фигурой обычно начинается с поиска модели. Я через агентство устраиваю кастинг и выбираю наиболее подходящую кандидатуру. После чего мы делаем фотосъемку в позе, которую выбирает стилист, снимаем нужные мерки (высота, глубина и ширина в разных точках, окружности). Конечно, это происходит, если сама знаменитость не позирует, что, кстати, не редкость.

Следующий этап – создание скелета скульптуры, так называемый стальной каркас, который будет поддерживать глину. Он делается из скафолдинговых труб – всё механически собирается и разбирается после окончания проекта без сварки. Это удобная штука, если надо что-то изменить. Последняя стадия – это, конечно же, моделировка из глины. В основном фигуры одеты, поэтому такие мелкие детали, как складочки подмышкой, я не пролепливаю, но бывают фигуры (особенно женские), где очень большая часть тела открыта, и там много тонкой детальной проработки. Вся работа обычно занимает месяц, и я работаю в тандеме с коллегой, делающим портрет.

Как правило, фигура и голова лепятся отдельно, потому что голова отливается из воска, а тело – из полимерной смолы. Конечно, мы примеряем голову на плечи, делаем коррективы, критикуем – это вообще коллективный труд, очень много людей участвует в создании одной фигуры.

Многих интересует, почему я не леплю портрет, и мой ответ очень прост. В компании используется свой метод в создании фотографического сходства – это современные технологии, которые используют компьютер, 3D-сканер и принтер. Нередко скульптор тратит недели, накладывая фотографию портрета на реальное фото знаменитости в том же ракурсе, чтобы найти мельчайшие отличия в лепке от натуры, или уточняет детали после 3D-сканирования с головы. Я нахожу эту часть работы менее творческой, чем лепка фигуры, даже скучной. Изучение анатомии, пластики тела человека, характера движения – вот, что меня привлекает прежде всего.

Хобби настоящего художника

Я учился на художника и хотел бы заниматься искусством, мелкой или парковой скульптурой. В свободное время я занимаюсь фигуративной пластикой. На меня повлияла беларуская школа – хоть я пытался от неё уйти, от себя не убежишь. В Лондоне фигуративной пластикой занимались в 60-е. Мои работы во многом сделаны на основе детских впечатлений. Например, у меня в детстве был пластиковый кораблик – и я вырезал из дерева лодочку. Форма сильно изменилась, но это, скорее, образ из детства, а не прямая репликация. Или скульптура с головой лошади – её каждый рисовал в училище, а потом я сюда приехал и узнал, что оригинал мраморной головы находится в Национальной Галерее в греческом зале.

Я снимаю мастерскую у компании Space Studios (у неё много мастерских по городу, в разных районах) со скульптором из Португалии – его зовут Руй Пеньятелли. Иногда во всех мастерских проводится день открытых дверей, и мы делаем небольшую экспозицию. Также я и ещё несколько художников делаем домашние выставки. Можно выставляться в галереях, но они берут проценты с продаж – как правило, 50%.

Я не продал ни одной своей работы в Лондоне, хоть люди спрашивали. Дешево я не готов продавать: скульптура – затратная в производстве вещь, а покупателей на серьезную сумму не было. Чтобы нормально продаться, надо, чтобы тебя галерея представляла. Но у меня не хватает деловой хватки, чтобы толкать свое «я», стучать во все двери. Да и не стоял пока вопрос «продавай, или тебе будет нечего есть».

Как Артём познакомился с ирландкой Ифой

Со своей спутницей, Ифой, я познакомился на третий день пребывания в Лондоне – в доме, куда я постучался, когда мне было некуда идти. На следующий вечер они сделали ужин, где собрались самые близкие друзья этого дома – Ифа была среди них. Но мы не сразу стали встречаться – у каждого была своя жизнь. Я вообще тогда был еще женат, а потом три года прожил вместе с девушкой из Италии.

С Ифой мы долго дружили, а потом получилось, что и у меня, и у неё никого не было – пошли на вечеринку к друзьям и с тех пор стали встречаться. Мы вместе три с половиной года. Ифа родом из маленькой деревни около городка Наван в Ирландии, училась в Дублине, потом в Париже. Какое-то время жила в Нью-Йорке и работала у ходожника-концептуалиста Кабакова. Сейчас она архитектор и преподаватель в Kingston Colledge.

Мы живем в квартире в semi-detached house. Дом викторианский, двухэтажный. Наша квартира находится на первом этаже. Её давно купила Ифа в кредит – сейчас мы его выплачиваем. Квартира по-русски называется «трёхкомнатная», по-английски – «двухкомнатная», потому что у англичан гостиная не считается комнатой, только спальни. У нас есть огород, небольшой садик, где растут бамбук и цветы. Есть маленький сарайчик, где я хранил свои инструменты. Но на Новый год, пока нас не было, сарай взломали и всё украли: болгарку, дрель, отвертку, рукавицы.

У нас с Ифой есть сын Лёня, ему два года. Недавно мы съездили с ним в Беларусь к бабушке. У Лёни есть английский паспорт, и мы хотели открыть ему визу. Но в посольстве сказали, что по беларуским законам он беларус, и ему дадут бумажку на возвращение гражданина на родину. Чтобы Лёнечку выпустили из Беларуси обратно к маме, надо было срочно получать паспорт. В Минске с этим проблемы: как всегда, одна бумажка цепляется за другую. Во первых, мне нужно было Лёню прописать у мамы в Минске. Она была не против. Мне говорят: «Показывайте военный билет». Пришлось ехать в военкомат в Мядель – я был там прописан. Путешествие было очень странным, в итоге за две недели удалось получить этот паспорт за день до отъезда. Лёня сейчас гражданин и Великобритании, и Беларуси. Как мне сказал посол Беларуси, иметь двойное гражданство можно. Но, по-моему, в Беларуси ребенка считают своим гражданином, а его британский паспорт недействителен.

Растить ребенка в Великобритании

Если семья работает, на ребенка выплачивается пособие £80 в месяц. Это очень мало, но логика такая: если ты работаешь, то сам содержишь ребенка. Чтобы было наглядно – две пачки памперсов стоят £13-14, два литра молока стоят £1.5. Если ты безработный, тогда уже другая ситуация, но эту систему я плохо знаю.

Первые шесть месяцев после рождения ребенка мама сидит в декрете, и работодатель выплачивает £130 в неделю. Потом выплаты прекращаются, но можно взять ещё шесть месяцев за свой счет, а потом – либо увольняешься, либо возвращаешься на работу. Ифа вернулась на работу после первого отпуска. Мы наняли нянечку и платили ей £7 за час. Сейчас Лёня ходит в детский садик при начальной школе, он стоит где-то £56 в день. Здесь много детских площадок и парков – около дома три парка. Люди платят налоги ЖЭСу £120 в месяц с одного адреса. За эти деньги все и строится.

Медицинское обслуживание в Великобритании по-настоящему бесплатное. Все препараты, которые прописываются, стоят одинаково. Если тебе прописали аспирин, который стоит £1, и ты за него столько платишь. А если человек тяжело болеет, и ему прописали лекарство, которое стоит £100, он заплатит £7 максимум – это максимальная цена. Некоторые препараты вообще продаются бесплатно.

Как в Лондоне живут люди

Город очень старый. Всё это чувствуется, потому что англичане стараются эту старину хранить и оберегать. Структура города совершенно не такая, как в Минске. Лондон разделен на шесть кольцевых зон. Первая зона называется city – это старый город. Здесь в основном находятся офисные знания, бары и рестораны и мало инфраструктуры для обычной жизни (например, очень сложно найти в центре дешевую бакалею). Сюда ездят отдохнуть, на шоппинг, на концерты, выставки, все музеи там находятся. Жизнь начинается со второй зоны – это называется «suburbs», «пригород», хоть находится в двадцати минутах езды на велосипеде. Сity – это «оригинальный», старинный Лондон, а пригород склеен из деревень, которые сохранили свое название. Я, например, живу в деревне, которая называется Хакни. Здесь, кстати, жил Даниэль Дэфо.

В Лондоне принято, что ты существуешь в контексте своей деревни: есть свои тусовки, местные знаменитости. Поэтому тут все селятся по интересам. Например, в Челси, на западе Лондона, живут только богатые люди – и квартиры там очень дорогие. В Хакни живут художники и творческая интеллигенция. В Бригстоне любят селиться музыканты.

Пабная культура

Когда я только сюда приехал, у меня спрашивали: в Беларуси есть пабы? Я говорил, что нет. Тогда спрашивали: «А где вы общаетесь?» Здесь все общаются в пабах, даже семьями ходят. Люди могут пить сок – не обязательно пиво. Кухня зависит от паба. Например, есть гастро-пабы, где профессионально готовят: стейки, иногда зайцев, диких птиц. А есть пабы, которые делают только пиццу или так называемый английский завтрак: бобы, сосиски, жареные картошка и яйцо.

Пабы, как правило, старые, им по сто лет, и внутри ничего не поменялось. И названия, и интерьер сохранились: внутри всё из дерева, разве что стены и потолок покрасили. Англичане любят свои пабы. А вот в кафе уже современный стиль, но пабов в Лондоне больше. С семьёй я часто хожу в шведское кафе на пиццу, хороший кофе и свежую выпечку, а с коллегами мы всегда ходим в паб. Паб – это место, где люди обычно встречаются, выпивают пару бокалов пива, а потом идут веселиться куда-нибудь дальше, на вечеринку. Самые большие клубы – «Fabric» и «Heaven», там несколько этажей. Но мои любимые вечеринки – это house parties.

Что нравится и не нравится в англичанах

У меня, в основном, все друзья – не англичане. Например, португальцы достаточно похожи на русских или беларусов, такие же эмоциональные и открытые. У греков даже шутки на наши похожи. Я как-то искал квартиру по интернету. Позвонил – девочки из Португалии сдавали комнату. Поскольку у меня друг португалец, я ему предложил сходить со мной на интервью, чтобы он, зная культуру, посмотрел, нормальные ли арендодатели. Он согласился. Мы как раз были на концерте Radiohead в парке Виктория, а после нужно было идти, и я решил предупредить этих девушек, что мы придем вдвоем. Мой друг смотрит на номер и говорит: «Так это же моя бывшая девушка». Она поднимает трубку, начинает с ним разговаривать и спрашивает: «Чего ты мне звонишь?» – «Ты же договаривалась квартиру сдавать. Так это мой друг». В итоге нормальные девчонки оказались – вписался.

И такое бывает часто – люди встречаются в Лондоне, хотя вертятся в разных кругах. Когда я в русскоязычной среде встречаю людей, с которыми есть общие знакомые из Минска, я уже не удивляюсь.

Мне нравится толерантность и обходительность англичан. Нет расизма, гомофобии, никого не интересует, как ты выглядишь, – существует уважение к личному пространству.

Не нравится текучесть людей: люди постоянно приезжают и уезжают. В Лондоне почти все иностранцы, редко встречаешь человека, который родился здесь и живет всю жизнь. Не нравится, что все всегда заняты, что люди закрыты и на личные темы не разговаривают. Туристам кажется, что англичане дружелюбные и общительные – но общение всегда поверхностное. Приветливость возникает только из-за воспитания. С одной стороны, это хорошо, а с другой, надоедает. Чтобы человек раскрылся, стал рассказывать о своих настоящих переживаниях, нужно быть знакомыми годами.