Портреты Райана МакГинли – всегда гимн юности. Атмосфера его снимков – легкий, ласкающий бриз свободы, прохлада молодости и чистый экстаз непринужденного смеха; попытка уловить эфемерный дух беспечности. Райан, фотографируя молодых людей as it is, без камуфляжа тряпок, часто в лоне природы, в движении, прыжке и полете, наводит вектор внимания и фокус камеры на контуры натуры своих персонажей. Которые, разумеется, фактически всегда прекрасны.
Ледеру, который снимает исключительно на пленку, даже и без документирования полового акта, а часто и без слишком явных апелляций к жанру ню, удается ухватить удивительный момент «до». До того как встанет и увлажнится, до того, как потекут в нетерпении слюнки. И выразить то прекрасное, предшествующее стойкому возбуждению чувство томного напряжения, которое сию же минуту передается зрителю.
Виктор Ватье никогда не редактирует свои снимки и практически каждый день сквозь фильтры вкуса представляет нам в своем блоге уйму сцен из жизни, которые суть топография его быта. Чаще всего на фотографиях Виктора представлены в качестве персонажей его же друзья в неубранных квартирах, на улицах и крышах домов и – чаще – подружки: те, с кем играет в одном и том же кино, кого представляет себе лучше всех иных и которым он непринужденно плюет в лицо слюной света.
Работы Лины Шейнис весьма камерны и субтильны. Настоящий кайф от их поглощения можно получить лишь при погружении и крайне интимном контакте с ними. В ее дневниках и случайных сериях перед нами предстает удивительно красивая поэзия каждого дня. Будучи по типу воздействия весьма близкими к стихам, эти снимки словно передают эстафету друг другу, плавно продвигаясь к финальной цели: катарсису субъекта восприятия.
Фотография Билла Хенсона – путешествие на край ночи. Вуаль тьмы и мрака, которая лежит на его снимках, создает атмосферу сладкого заговора и укромного места в пещере реальности. Исследуя тему юности и камерной эротики, Хенсон предлагает нам скольжение по телесности вглубь натуры нежных и свежих тинейджеров. В кулуарах дня, в тени реальности текстура ночи здесь проступает в тончайших деталях и самых интимных местах.
Фотографии Нила Крюга, который будто бы живет в культурном вакууме и прекрасно-ретроградском мире – явный реверанс 60-м. Воспевание стиля жизни хиппи, природы, грязных длинных волос и индейской раскраски. Выцветшие краски и винтажная атмосфера, которыми проникнуты работы Нила, затягивают в визуальную машину времени, давая нам прекрасную возможность наблюдать в зеркале заднего вида развернутые панорамы контркультуры 60-х.
Формула Слимана проста и действенна: телки, юность, рок-н-ролл. Все в выверенном, эстетском black & white. Святой минимализм. Ничего лишнего. В своей серии дневников он представляет нашему вниманию ведущих в меру разгульную жизнь шалопаев Туманного Альбиона и дает полюбоваться на всяких классных моделей типа Наташи Водяновой и Кейт Мосс. Ну и еще, к примеру, дочь Курта – Френсис Бин Кобейн, которая в одной из его последних фотосессий с помощью Еди одним своим видом показывает, что папа, будь он в обращении с ружьями чуть аккуратней, вполне мог бы своей малышкой гордиться.
Эллиот Ли Хейзел, конечно, визионер. Как ему удается интерпретировать реальность – просто сказка и сласть. Некоторые, словно покрытые мелом фотографии, в коих чувствуется явный флер сюрреализма и чуть более радужный Линч, завораживают и увлекают. Люди здесь получаются в неких первобытных версиях себя или сливаются с природой, представая уж скорее в качестве части композиции, чем некой цельной сущности.
Чедвик работает преимущественно с женщинами, чаще всего используя черно-белые краски, посредством которых репрезентует темные стороны феминных натур. В его снимках присутствует мистический флер и явно демонический антураж. Самая увлекательная серия работ Тайлера, которая называется Demons, показывает женщин фуриями, перед мрачным шармом которых вряд ли в состоянии устоять самый ярый праведник.
Крис Хедс, конечно, снимает явный фэшн, но редкий раз кому-то удается снимать фэшн так, чтобы избежать при этом дыхания пустоты. Вот Хедс такой случай и есть. Каждая его фотография – выходка и ухмылка, везде он слегка глумится в лоне индустрии, где глумиться не совсем принято. Заигрывая с модой, зрителем и самим собой, Крис показывает моде, зрителю и себе длинный, розовый, влажный и игриво извивающийся язык, который в состоянии сделать нам метафорический куннилингус. Ну или, знаете ли, даже минет.
