(имя и фамилию автора, товарищ майор, мы, конечно, изменили).

Я всё еще живу в Минске. Эмиграция в ближайшем будущем не предвидится, но в мыслях она постоянно. Как и основная часть моего круга общения, я/мы — «айтишнички». Также среди знакомых имеются исследователи, экономисты, архитекторы — в общем, народ, несколько напоминающий прогрессивный. А в исследовании Биканова молодые люди 18-34 лет составляют 38% от общего числа опрошенных — и мы как раз из этой же категории. 

Я не претендую на экспертность или глубокие познания в социологии и политике, но могу рассуждать, о чем думают люди, окружающие меня, что их беспокоит. И как жизнь в стране прямо сейчас соотносится с тем, что публикуют в своих отчетах выехавшие социологи. Ну, поехали. 

«Люди в Минске пытаются вести нормальную, прежнюю жизнь» 

Первое, о чем говорится в исследовании — что беларусы делятся на пять типов: сознательные, советские, формирующиеся, равнодушные и русифицированные. Мне кажется, в реальности ситуация сложнее. Я вижу ребят, которые читают независимые СМИ и не потребляют пропаганду и другие «прелести» государственных медиа, при этом у них нет сформированного отношения не только к политике, но и к национальному. С другой стороны — те, у кого позиция есть, но подкрепить её фактами у них не получается. Это люди, которым не хватает знаний, начитанности, погружения в контекст. Они делят мир на черное и белое, точно знают, что хорошо, а что — плохо, но на вопрос: «Почему?» — у них не бывает аргументированного ответа. В их картине мира логика такая: если что-то диктует повестка (или пропаганда) — значит, вот так и правильно. 

Я часто слышу от людей старше 50 такую мысль: «Наш «президент» молодец, потому что никому не отдаёт страну. Могло было быть и хуже. Кто знает, как бы было без него?» Они категорически не хотят думать, что в стране с каждым годом уже становится только хуже. Людей закрывают в тюрьмах, на границе стоят танки другого государства — «чтобы не было войны», да? 

Но главное — никто не думает, что делать, чтобы становилось лучше, что мы в силах поменять сами. И это относится к беларусам самых разных взглядов (пророссийских, европейских, советских и тд.). 

Поэтому не совсем понятно, к какому типу отнести подобных людей — они сознательные или формирующиеся? А может и вовсе равнодушные? Люди часто не предпринимают конкретных действий, не имеют должного обоснования своих взглядов и не строят планов, чтобы вот так сразу отнести их к одному из «формирований».  

С категориями «советских» и «русифицированных» немного проще. Могу предположить, что к ним, в основном, относятся представители бэби-бумеров и часть поколения Х, скорее всего, не имеющие высшего образования. К сожалению (или счастью?), мне нечасто доводится общаться с такими людьми. А если и случается, то диалоги ограничиваются покупкой овощей на Комаровке. 

Кстати о Комаровке! Недавно мне удалось выцепить там вкусные помидоры черри — всего по шесть рублей за кило, и еще болгарский перец — за пять рублей за кило. Огурцы по-прежнему стоят как крыло боинга, приходится искать подешевле, хотя бы не по 12 рублей за кило (а ведь я — айтишник!). А вот сыр пармезан, фрукты, некоторые виды мяса можно урвать по очень даже приятным ценам, относительно магазинных. Также рекомендую к посещению на рынке итальянскую лавку, рядом с ней есть сетевой магазин Vino&Vino с демократичными ценами: портвейн Ruby за 38 рублей нечасто встретишь!

Надо понимать, что люди в Минске пытаются вести нормальную, прежнюю жизнь. После работы мы выпихиваем себя культурно и не очень отдохнуть, пойти заняться спортом, найти в городе новые, классные заведения. Так недавно я открыл для себя Accidental Point, который мне показали друзья ещё летом 2022-го. Это не реклама, но зайти рекомендую: вкусная пицца, коктейли, а по вечерам кино, музыка, иногда даже живая. 

Конечно, как бы ты не отвлекался, в голове бесперебойно, как белый шум, висит мысль: «небезопасно». Строить долгосрочные планы не получается, по крайней мере, у меня — ты понятия не имеешь, где окажешься через год или хотя бы завтра. Для перестраховки я сделал себе визу, если вдруг появится хорошая возможность уехать, или придется уезжать экстренно. Мои друзья и коллеги тоже с шенгеном — кто-то оформлялся ради путешествий, другие, как и я, хотели иметь «план Б».

Новости о войне, о том, что в Беларусь продолжают прибывать российские войска — это держит в напряжении, заставляет фактически «сидеть на чемоданах». У меня, как и у моих родных и знакомых, есть большие опасения, что Беларусь окажется полностью втянутой в войну, после чего начнется мобилизация и закроются границы. Мы постоянно говорим об этом. Вот я стригусь и мы с барбером обсуждаем, куда уехали его знакомые, вот я и мои знакомые пьем вино и рассуждаем, куда будем эмигрировать сами. Да и родители постоянно спрашивают: «Когда же ты уже переедешь в Европу?». Они уверены, что в ЕС мне будет не только безопаснее, но и лучше с точки зрения карьеры. 

Мы раскиданы по бабблам, это факт. Но в каждом отдельном кругу мы делимся опытом и помогаем друг другу, кто и как уже открыл визу, где скрываться от военкомата и куда бежать в случае мобилизации. Где дешевле купить вино и как же сильно подорожали сигареты. Да, вопрос роста цен все еще актуален. Даже айтишникам сложно, что уж говорить о людях с зарплатой ниже средней. Таким приходится ужиматься ещё сильнее: есть меньше мяса, реже покупать новую одежду, а о путешествиях они давно забыли. Иногда кажется, что это не просто следствие провального управления страной, а некий продуманный план, как в книге Оруэлла, по поддержанию бедности населения. Цель которого — сделать так, чтобы люди только и думали, как купить еды и заплатить за свет, а до политики и войн им уже не было дела. 

«Мою бабушку не «съела» пропаганда» 

В исследовании делается упор на то, что политические (да и моральные взгляды) беларусов во многом зависят от того, чей контент они потребляют: государственных или независимых медиа. Например, утверждает Биканов, половина «советских» беларусов все еще смотрит телевизор каждый день. К счастью, среди моих знакомых и родственников нет никого, кто всерьёз бы смотрел беларуское/российское телевидение или читал провластные каналы в телеграме (или газеты, божеупаси). Мои бабушки и дедушки действительно смотрят ТВ, но когда речь заходит о политике и войне, они либо придерживаются нейтралитета, либо выступают против агрессии и диктатуры. То есть их пропаганда «не съела», но всё же я стараюсь не обсуждать с ними эти темы — не хочу их пугать или расстраивать.

Также в исследовании говорят, что 4 из 5 типов беларусов (кроме, очевидно, сознательных), в большей или меньшей степени составляют аудиторию государственных СМИ или следят за государственными и независимыми медиа одновременно. Я знаю людей, которые могут открыть «Белту» или СБ: но либо это те, кто хочет быть в курсе событий, когда настала пора собирать чемоданы в Польшу, либо те, кому хочется банально посмеяться со слога г-на Муковозчика или Азарёнка.

А еще знаю людей, которые в принципе не читают новости. И не из-за того, что не хотят расстраиваться и поддаваться панике, а просто потому, что они «вне политики» и не интересуются повесткой. 

Я же читаю только независимые издания в телеграме: «Зеркало», KYKY, Dev.by, CityDog, каналы Мотолько и Варламова, «Медузу». Иногда захожу на сайты этих СМИ ради больших материалов — часто при помощи VPN. Новости в моем «мире» все еще читают все и каждый день — так что если кто-то упустил важное событие, он все равно о нем узнает от друзей. Самые обсуждаемые новости последних месяцев: закрытие пункта пропуска на польской границе, подрыв самолета в Мачулищах и, конечно, «опаснейшие преступники» из ЧВК Редан. 

А вот новости о событиях в городе: что где закрылось или открылось, когда и какой в городе будет концерт, тусовка, обычно узнаются уже из инстаграма. В ютуб тоже хожу, просматриваю репортажи Onliner и «Зеркала», смотрю ролики со Шрайбманом и Чалым, реже — интервью Никиты Мелкозерова и Юрия Дудя. Правда, признаюсь, в последнее время не особо хватает сил на что-то информативное и аналитическое. Часто после работы хочется просто отдохнуть, включить не шоу о политике и растущих ценах, а обычный стендап. 

«Быть айтишником и поддерживать прежний уровень комфорта стало труднее»

Главный критерий, определяющий беларуса — это самоопределение себя беларусом, говорят в исследовании. И я с этим согласен, потому что физические критерии типа паспорта ушли на второй план после того, как многих беларусов раскидало по миру. Однако появилась целая куча диаспор. Уехавшие поддерживают связь с оставшимися (по крайне мере, в моем окружении). И, как я вижу, сеть контактов только расширяется: эмигранты находят друг друга и знакомят своих старых беларуских друзей с новыми из эмиграции. 

Как у айтишника, у меня есть виза Polish Business Harbor, благодаря которой я могу выезжать из Беларуси. Раз в пару месяцев приезжаю в Польшу или Литву повидаться с друзьями. В Европе тебя накрывает ощущение свободы и некой романтики — но ровно до тех пор, пока ты в режиме путешествия. Я понимаю, что в эмиграции не так радужно: много возни с документами, жильём, легализацией, адаптацией и тд. 

Мои выехавшие друзья с трепетом относятся к ситуации в стране, и к тем, кто остался в Беларуси. Часто, то ли всерьёз, то ли в шутку, зовут к себе, говорят: «Да бросай ты свою работу — приезжай к нам в Варшаву, заживём!». Но у меня, как и у многих моих знакомых, которые не уезжают, есть обязательства, планы и не всегда есть возможности. К примеру, на мне висит распределение после университета — я должен его отработать, чтобы не попасть на штраф в несколько тысяч долларов. Ситуация не была бы такой критичной, если бы у меня не было проблем с поиском работы в ЕС. Знакомые ребята, компании которых релоцировали в Европу, смогли довольно быстро переехать и обжиться на новом месте — у меня, увы, такой опции нет (но надеюсь, что в итоге все получится). 

Быть айтишником и поддерживать прежний уровень комфорта стало труднее, но все еще возможно (поэтому многие в стране все еще стремятся в эту сферу). ИТ в Беларуси — это также относительно высокая зарплата, которая позволяет снимать хорошие квартиры, иногда ходить в заведения, ездить в недорогие путешествия и даже немного откладывать. Но хороший кусок зарплаты всё-таки съедает аренда жилья: она варьируется от 300 до 500 долларов в Минске. 

И если раньше войти в ИТ было довольно просто, то сейчас порог входа сильно вырос. Новых вакансий практически нет — работать с беларускими специалистами на аутсорсе мало кто хочет. Поэтому сейчас айтишники — это либо те, кто успел запрыгнуть в профессию до войны и удержался, либо те, кто работает на небольшие аутсорс-компании. Очевидно, трудности начались после войны — компании стали активно перевозить самых «ценных» сотрудников, из-за чего денег на персонал помладше, грубо говоря, не осталось. Спустя год ситуация стала налаживаться, но светлого будущего на горизонте все равно не видно. 

Еще одна перемена — после длительного карантина и работы на удалёнке компании начали активно зазывать людей в пустующие офисы, чтобы «налаживать горизонтальные связи в коллективе». Но теперь ходить в офис странно — люди разъехались, и помещения выглядят очень пустыми. 

«Не уезжают, потому что не хотят терять работу и новую квартиру» 

Очередной тезис из исследования — беларуский язык не делает беларуса беларусом (по мнению самих же беларусов). Я же вижу другую ситуацию: во-первых, СМИ (в основном, конечно, независимые) стали всё чаще производить продукт на беларуском, во-вторых, те, кто раньше открещивался от беларуского, как от чего-то неактуального и «скучного», сейчас относятся к родному языку лояльно. В моем окружении беларуский язык стал обыденностью — среди знакомых даже появился парень, который говорит исключительно на беларуском. И все в диалогах с ним тоже стараются переходить на беларуский, что не вызывает дискомфорта (но иногда, чего скрывать, приходится пользоваться переводчиком, и я не считаю это чем-то позорным). Люди часто не замечают, как переключаются с русского на беларуский, никаких опасений насчет этого нет. Им пользуются публично, не скрывая этого — потому что практика «закрывать за язык» пока не слишком распространена. 

«Зато» есть куча других страхов, и правил, которые никто не озвучивает, но у всех они уже на подкорке: периодически чистить переписки в телеграме, удалять старые фотографии, не активничать в комментариях и так далее. А вот что касается сочетания белого и красного в одежде, я, например, давно не слышал, чтобы за свитер или носки цвета БЧБ задерживали. Но проверять теорию на себе не буду.  

Для меня быть беларусом — это болеть за прошлое и интересоваться настоящим и будущим страны. Поддерживать оставшихся и не терять связь с теми, кто уехал. Поддерживать местные бренды и предпринимательство, искусство. А насчет языка — я с детства с сожалением думаю о том, почему беларусы не говорят на родном языке, в отличие от тех же литовцев, англичан, поляков и жителей других стран, которые еще и английский чаще всего знают. Хочется иметь все эти атрибуты, чтобы во время диалогов с иностранцами гордо говорить: «Я — беларус!». 

И последний тезис из исследования, о том, куда хотят беларусы. Биканов говорит, что больше половины голосуют за нейтралитет Беларуси — либо союз с Россией и ЕС одновременно, либо никаких союзов. Я спросил у своих знакомых, какой союз им ближе, и мнения разделились. Большинство стремится попасть в Европу, поскольку западные демократические ценности для них ближе (напомню, речь про молодых и прогрессивных ребят). Но есть и те, кому и релокейт в Россию сейчас видится хорошей перспективной, потому что «это самая понятная, простая и родная страна-сосед». Обычно такой логикой руководствуются люди, не готовые променять своё «родненькое, славянское» на какие-то там либерально-демократические ценности.

Таких в моем окружении очень мало, можно по пальцам одной руки пересчитать — но они есть, и мы тоже общаемся. Однажды с одним из них зашел разговор, куда бежать, если Беларусь введет свои войска в Украину (мы оба — военнообязанные). Я, очевидно, топил за Европу, друг же утверждал, что надо ехать в Россию, потому что «проще адаптироваться, всё понятно и уровень жизни не такой уж плохой». Правда, он не учел, что скрыться от беларуского призыва в стране, силовые структуры которой плотно сотрудничают с РБ, не так просто. Но, видимо, его не пугает этот момент. 

При этом я не знаю никого, кто сейчас бы работал с российскими компаниями. Да и я сам сто раз бы подумал, принимать ли оффер от компании из РФ, даже учитывая, что очень хочу уехать из РБ. Я бы точно не смог переехать в Россию: каждый день видеть военные лозунги и пропаганду — это слишком.  

Есть в моем окружении и те, кому, в принципе, и в Беларуси хорошо. Да, их может не устраивать власть, насилие, участие Беларуси в войне, низкие зарплаты, но личный бытовой комфорт сильнее потребности в безопасности. Кто-то только съехался с партнером на новой квартире, начинает обставлять её и вкладывать туда деньги. У других — хорошая работа с классной командой, которая даёт не только отличный опыт, но и отличный заработок, даже по европейским меркам. Людям просто не хочется терять нажитое. А если говорить про молодых, двадцатилетних ребят, у них еще нет сбережений. Поэтому все бросить и на удачу уехать в другую страну, где придется начинать все сначала — страшно и болезненно. 

А вообще, и я, и мои друзья — мы все хотим жить в свободной Беларуси. Но вынуждены искать место, где нам будет, в первую очередь, безопасно. Где мы сможем не просто зарабатывать хорошие деньги и комфортно жить, но и будем уверены, что нас «завтра» не арестуют и не заставят записывать покаянные видео на фоне двери.