Говорят, молчать полезно. Все мы знаем о тибетских монахах, которые ведут молчаливый образ жизни. Мир суетлив, и понимание высшего смысла возможно лишь в безмолвии. Звучит красиво – кажется, что постичь дзен, не проронив ни слова, не так уж сложно. Разница в том, что легко молчать среди таких же неразговорчивых собеседников в окружении гор и прекрасной природы. А попробуй молчать, когда во-первых, ты – женщина, во-вторых, живешь посреди шумного города и у тебя есть ребенок, требующий сказки на ночь и ответов на трудные вопросы.

Узнав об эксперименте, ребенок распереживался, а муж начал предлагать версию знаков: один раз моргнула – это «да», два раза – это «нет». Потом попытался убедить меня не издеваться над собой, ведь промолчать пять дней – это слишком жестоко для женщины. Но после моего наезда по незначительному бытовому вопросу, спросил: «Ты когда замолкаешь»?

Ровно в 14.00 в понедельник я включила режим «тишина»

Как только я запретила себе говорить, испугалась и осознала – это будет нелегко. Еще за несколько часов до начала эксперимента я заметила, что говорю сама с собой, матерюсь, наступив на разбросанный конструктор, да и банальная привычка здороваться с людьми при встрече (в магазине, в детском саду или с соседкой) может сорвать мои планы! Я, конечно, подготовилась. Накануне полтора часа разговаривала с подругой – в надежде, что это остудит мой словесный пыл на несчастную неполную неделю. Вспомнился случай, когда знакомую укусили бешеные собаки и она, естественно, обратилась к врачу. Тот прописал уколы и запретил употреблять алкоголь девять месяцев. Знакомая абсолютно спокойно могла не пить месяцами, но сам факт запрета включил дикое желание. Она рассказывала, что даже при виде алкоголиков с дешевой водкой в руках у нее возникала непереносимая сухость во рту.

Функция «не говорить» вроде бы отключается просто, но на деле это требует контроля. Даже отписывая комментарии в фейсбуке, я закрывала рот рукой, чтобы не проговорить написанное вслух. Раньше я и не замечала, сколько лишних слов производит мой речевой аппарат. Первый день я сдавливала челюсть так, что в итоге она дико болела. Любопытно, болят ли челюсти у тибетских монахов?

Реакция людей на молчаливую меня во внешнем мире была совершенно индифферентная. В столовой, куда я часто хожу, на лице раздатчицы было некое недоумение, что я вдруг стала нема как рыба. Я показала по меню, что мне надо, она молча выполнила запрос. И даже дама на кассе, которая обычно всегда задает всем посетителям вопрос: «рассчитываться будете наличкой или с карточки?», молча ждала, когда я достану кошелек и станет ясно, как я буду расплачиваться.

В гипермаркете я показывала блокнот, на котором написала, что мне надо 700 грамм салата, на все вопросы отвечала кивком. Одна из пожилых дам, обратившаяся с просьбой прочитать ей цену моркови, на жест «у меня нет голоса», только сказала: «А-а-а». Кассир смотрела в глаза, ожидая моего кивка, на вопрос: «Пакет надо? Большой, маленький»? Никакого удивления, смущения или недоумения. Единственный вывод, который я сделала, – надо писать разборчиво. В магазине одежды я хотела спросить у продавца, есть ли размер поменьше вот этого белоснежного топа, но, вспомнив о своем немом статусе, просто ушла. Если честно, в магазине одежды это был не единственный вопрос, а столько писать я не могу – да и стеснялась.

Особенно я боялась вечера, когда вернутся мои мужчины и начнется почти привычный семейный вечер, только, мне придется стоически не говорить ни слова. Я надеялась, что если выдержу первый день – дальше будет проще.

Но тяжелее всего было как раз с ними, ведь нарушился привычный ход вещей. Обсуждение, как прошел день, вдруг обратилось в переписку или язык жестов. Получались неуклюжие паузы и ощущение, что пропал не только голос, но и эмоции, некое тепло, которые были так привычны до этого. Мое безмолвие отразилось на обратной связи, в нашей беседе возникла некоторая неловкость. Раньше никогда не задумывалась о том, что простейшее общение окрашено столькими оттенками эмоций. Теперь же все эти оттенки чувств приходилось показывать лицом: дико вращая глазами, растягивая рот то в ухмылке, то в улыбке. Хмуря лоб или, наоборот, пытаясь изобразить удовлетворение. В итоге уже через двадцать минут ощущала, как устали мышцы на лице.

А непонимание неких жестов свелось к тому, что я просто махала рукой, мол, неважно. Так в доме потихоньку воцарилась тишина, и не скажу, что это нам нравилось. Правда, забегая вперед, к концу испытания мы справились и уже спокойно болтали в режиме: ты говоришь, я пишу. Но все равно, гамма обсуждений свелась к минимуму. Засыпая, я думала о том, говорю ли во сне. Но если да, то это не считается. А челюсть по-прежнему болела.

Несколько встреч пришлось отменить. Я была не готова общаться через блокнотик, да и боялась, что сорвусь. Хотя, вспомните шутку «спасибо, хорошо поговорили», –это же означает, что весь разговор ты как раз молчал. Наверное, не стоило мне опасаться. Наконец можно было стать идеальным слушателем, а не тем, кто желает вставить свои пять копеек. Но если даже мои близкие быстро угасли, что говорить о других людях?

Отсутствие речи привело к изоляции

Что же происходит с теми, кто действительно не слышит или не может говорить?
Пока я молчала, возник вопрос: как же люди с ограниченными возможностями (слух, немота) вызывают «скорую», врача, если станет плохо? Гугл выдал справку, что скорую вызывают отправкой сообщений. Как происходит общение с докторами – неясно. Хорошо, если рядом есть тот, кто понимает язык жестов и может стать переводчиком. А если нет? Одиночество может убить – получается так.

Знакомый, работающий в нотариальной конторе, рассказывал, что им пришло официальное распоряжение: «Обеспечить первоочередность при осуществлении предварительной записи по телефону инвалидам по слуху». Даже не могу себе представить, как немой или плохо слышащий человек пытается договориться о времени приема с нотариусом по телефону.

Сразу замечаешь мелочи. К примеру, во многих магазинах не все товары находятся в доступе руки. Замерев перед стойкой с косметикой в торговом доме «На Немиге», я поняла, что не смогу достать блокнот и просить продавца показать мне «вон ту тушь, и вон этот блеск». Возможно, моя робость обусловлена новизной восприятия безмолвного статуса. «Хочешь жить – умей вертеться», но я вдруг явно ощутила, что этот мир, если честно, создан для людей без физических изъянов.

В 21 веке, безусловно, проще – есть интернет и смартфоны. Общение можно найти в сети, друзьям – отправлять сообщения с телефона, а не писать телеграммы. Только изоляции, увы, все равно не избежать. Язык жестов знают лишь те, кто столкнулся с такой проблемой. А контактировать с помощью блокнота, поверьте мне, ужасно утомительно. И это вы еще не пробовали общаться с помощью написанных печатных слов с человеком, который едва умеет читать.

Пока я молчала, ждала, когда же наступит некое просветление и понимание миссии тибетских монахов. На третий день я случайно проговорилась вслух. Я была одна, и привычка проговаривать мысли неожиданно выскочила из меня, а я даже испугалась. Я расслабилась, перестала сжимать челюсть, словно злобная бабушка. Расстроилась, что провалила задание, а потом поняла, что в этом как раз и суть эксперимента. Если бы не было трудностей, если бы не было этих впечатанных в сознание действий, не возникло бы и понимания того, к чему вообще замолкать.

Дело в том, что пока ты молчишь, внутри продолжает идти диалог. Ты словно радио, только в себе. Бытовые мелочи, настроение, впечатления от увиденного транслируются внутренним голосом и, ей-богу, ты не замечаешь этого, потому что раньше весь поток облекал еще и в слова. Теперь стало очевидным, что мало не иметь голоса – важно очистить еще и сознание, которое реагирует на каждую мелочь, переваривает ее и выплевывает в виде оценки. В тот момент я захотела прекратить эксперимент, сетуя на промашку, но сделанные выводы убедили меня идти до конца. С тем ключевым знанием, что теперь надо работать не только внешне, но и внутри.

Еще в первые два дня моего молчания самым трудным было общение с родными. Теперь трудно было всё: и семейные вечера, и уединение. Ведь голос – это сила. Когда кто-то агрессивный «наезжает», ты можешь ответить (был бы характер). Даже помню случай из юности, когда загуляв с подругами в «чужом» районе, мы столкнулись с довольно невоспитанными девочками. Они плевались в нашу сторону, матерились и махали кулаками. Пришлось ответить – громко и на понятном им языке. Обладая низким голосом, я звучала крайне убедительно – девочки убежали восвояси. Можно, конечно, был проявить мудрость и молча удалиться, но это выглядит как побег, а не как победа.

Иногда очень полезно умолкнуть

Голос дает тебе право быть вежливым. Молчаливые кивки, поверьте, воспринимаются как пренебрежение. Чтобы разговаривать жестами, я не говорю уже о написании на бумаге или в телефоне, приходится постоянно смотреть человеку в глаза: трогать за плечо, чтобы он тебя «услышал» (или увидел?). Когда в обычной жизни тебе понадобится тридцать секунд, чтобы объяснить простейшую вещь, в безмолвном состоянии ты тратишь гораздо больше времени. Замолкая, ты обрекаешь себя на поиск силы, которая должна выражаться в чем-то ином. Не в голосе.

Оказалось, что раздражение исчезает мгновенно. Если раньше ты ругался или раздражался, и это обычно происходит словесно (вспомните тот же транспорт, автомобильные заторы или конструктор под босой пяткой), то теперь, реагируя молча, ты тратишь на это не больше секунды. То есть та гневная словесная тирада, которую ты изливал из-за досадного инцидента, нивелировалась в силу молчаливого приятия. Это удивительное открытие, сделанное во время моего немого пути, показало, как много абсолютно незначащих мелочей портят жизнь, привнося в нее мишуру негативных моментов. Попробуйте оставаться спокойным, когда вас двадцать раз попросят включить мультфильмы, а вы только отрицательно качаете головой и больше никак не реагируете. В прошлой жизни реакция была как минимум другая. Теперь – лишь спокойное созерцание и улыбка. Мол, это твои проблемы, дружок, раз ты не можешь смириться с отказом.

Впервые жизнь стала гораздо спокойнее, режим «тишина» включился не только в речи, но и во всем душевном состоянии. Каждая негативная мелочь перестала раздуваться до большой проблемы и исчезала в то же мгновение. Это привело к пониманию, что люди часто слишком большое значение придают личному мнению. Мы так привыкаем всему и вся давать оценку, что не замолкаем не только в реальной жизни, но и в интернете. Мы настолько ценим наше мнение, что тычем им повсюду, не замечая, как часто это выражается в агрессии, в буллинге или даже в банальной сплетне, которая якобы чужда занятым взрослым людям. Голоса слышны повсюду, и это редко что-то положительное, доброе эмоциональное. Мало того, речь часто излишне длинная, наполненная множество лишних слов (понимание этого приходит, когда ты становишься молчуном), она часто беспокойная и нервная.

Одновременно ты понимаешь, что говорить – это не только удобно, но и прекрасно. И если вам кажется, что мой опыт слишком мал, чтобы делать выводы, попробуйте продержаться хотя бы сутки. Мой эксперимент должен был продолжаться 120 часов, но сократился до 97 – возникла проблема, которую нужно было решить по телефону (срочная консультация врача) и притворяться немой больше не было смысла. Лишь порадоваться, что я могу говорить. Если честно, не говорить было действительно очень сложно. Голос – это дар, который мало кто из нас ценит. Вы не представляете, какое это счастье сказать «спасибо» или задать вопрос: «Есть ли у вас это платье, только на размер меньше»? А вот молчанию – нужно учиться.