KYKY: Как вообще появилась идея создать такой проект?

Ян Соколдынский: Мы и раньше занимались предпринимательством: ягодами, гироскутерами – пробовали себя в разных сферах, работали и в найме. Чуть позже мы с Никитой сами прошли через военкомат, получили военные билеты, сели на кухне и задумались: «А кто-нибудь вообще решает в Беларуси подобные вопросы?» Начали гуглить: информационный форум «Повестки.бай» и один топик на Onliner – вот и вся помощь. Хотя, сложно назвать дилетантские советы хорошей помощью призывникам.

Никита Таркан: Была боль не только у нас, но и у рынка. Поэтому мы решили открыть свою компанию.

Ян: Начали предлагать свои услуги людям на Onliner, знакомым и нашелся первый клиент, которому мы помогли. А буквально через пару дней мы обнаружили подобные проекты в России, поняли, что бизнес-модель рабочая, и приступили к созданию сайта и клиентской базы. Мы были первыми в Беларуси, кто сделал такой проект.

KYKY: Кого проще «отмазать»: есть перечень болезней «сразу да» для получения военного билета?

Ян: Зацепки есть, их список очень большой: от сколиоза, кифоза до болезней, связанных с сердцем, суставами. Мы анализируем всю историю болезни клиента: даже в детской выписке можно найти предпосылки к заболеванию, которое может бессимптомно протекать во взрослом возрасте. Но об этом лучше расскажет Юля – она работает в отделе сопровождения.

Юлия: Многие парни приходят уверенными в том, что они полностью здоровы, а потом проходят пару обследований – и выясняется, что у них не одна, а сразу несколько непризывных болезней. Помню, как-то клиент жаловался на боли в позвоночнике. Наш медэксперт отправил его на МРТ, где выяснилось, что у призывника сужение позвоночного канала со всеми вытекающими неврологическими последствиями. Парень никак не ожидал такого исхода: «Подумаешь, иногда спина болит».

У нескольких человек на наших обследованиях выявили рак – парни тоже не были в курсе. Один из них точно мог бы со своей родинкой в армию пойти.

И таких случаев куча. Конечно, военкомат делает свою работу добросовестно, не берет на службу безногих, как минимум. Но часто по незнанию человека и из-за халтурной работы призывной медкомиссии человека забирают в армию с серьезной болезнью.

KYKY: Мой знакомый рассказывал, что в военкомате его заставили надеть бушлат и бегать по лестнице вверх-вниз, чтобы доказать, что у него аллергия на жару. Когда он весь вспотел и чуть не упал в обморок, врачи разгледели пятна аллергии на теле. У вас были похожие случаи? Что вы делаете, когда диагноз сложно доказать?

Юля: На поиск непризывной болезни может уйти от недели до 2-3 месяцев. Когда диагноз «шаткий», мы отправляем призывника сразу на несколько обследований. Чаще всего в независимых медцентрах его подтверждают, а вот в военкомате – нет. Говорят, что все документы – фикция и парень так или иначе пойдет служить. У нас есть яркий кейс: у парня было частое кровотечение из носа. Его направили к лору, наш медэксперт ознакомился с его заключением и сказал, что есть зацепка на большую статью, мол, надо отправлять на еще одно обследование в РНПЦ. Но перед этим парню уже пришло время идти в военкомат. Призывная медкомиссия посмотрела документы и направила его в больницу. В итоге парня выписали с диагнозом «годен», но наш медэксперт по-прежнему настаивал на повторном обследовании в РНПЦ. Парень его прошел – и у него нашли перфорацию носовой перегородки: серьезное заболевание, при котором необходима операция. Призывник пошел с заключением в военкомат и в тот же день получил военный билет, хотя призыв еще не закончился. Видимо, там решили не придавать огласке этот случай.

Когда военкомат утверждает, что призывник «годен», хотя мы видим, что это не так, наш клиент при поддержке юриста подает в суд, оспаривает решение призывной комиссии. Вот буквально недавно был кейс: офтальмолог выявил у парня непризывное заболевание, но в военкомате решили иначе. Пошли в суд, судья долго отодвигала решение, а потом постановила, что парню необходимо пройти призывную медкомиссию второй раз. И сказала, что если там снова решат отправить его на службу, опять подавать в суд. Эта история пока не закончилась.

У нас бывают ситуации, которые доходят до смешного. Перед походом в военкомат мы помогаем не только собрать полный пакет документов, но и даем клиентам полную информацию о правах и обязанностях призывника. Часто в военкомате говорят нашим парням: «Вы от «Призывник.бай»? А, ну понятно». Насколько я знаю, это никак не влияет на прохождение призывной комиссии.

KYKY: К вам может прийти ленивая девушка с просьбой организовать необходимые медобследования?

Ян: Возможно. Если рынок будет свидетельствовать о массиве клиентов, действительно нуждающихся в организации их медицинских обследований, мы рассмотрим и такую модель. Но что-то нам подсказывает, что люди не готовы платить за подобное. Без адвокатской помощи организаторские услуги обесцениваются. В нашей ситуации кадры решают всё.

KYKY: Почему есть функция: «вернем деньги, если вы здоровы?» Такие случаи тоже были?

Ян: Конечно. За призыв у нас выходит примерно 75 процентов успешных кейсов – большая часть призывников получают военный билет, меньшая – отсрочку. Остальные 10-15 процентов клиентов получают деньги обратно.

Никита: Это условие мы увидели на сайте у коллег из России. Почитали и поняли, что это честно по отношению к людям, которые приходят за помощью, но не получают желаемый результат. Мы же не ноутбуки продаем: бывают ситуации, когда нереально собрать документы для получения отсрочки или военного билета, в некоторых случаях медицина бессильна, и наши юристы тоже не кудесники. Это случаи, в которых клиент полностью здоров и у него нет правовых оснований для предоставления отсрочки по семейному положению, по образованию. Там, где нет законных оснований, нет и возможности помочь призывнику.

KYKY: Расскажите про мифы: не возьмут в армию, если у меня за месяц появится беременная жена или татуировка на лбу.

Юлия: Если бы можно было при помощи татуировки на лбу избежать призыва, их бы делали все, кто не хочет служить. Люди, которые думают, что выведут на ладони нецензурное слово, и их не возьмут в армию, потому что воинское приветствие нельзя будет отдать, заблуждаются. Татуировки на шее и других открытых частях тела в беларуской армии – не повод для выдачи военного билета. Но я знаю случаи, когда призывников с провокационными тату на теле отправляли в психоневрологический диспансер. Некоторым по итогам обследований ставили диагноз о расстройстве личности. Но военный билет они не получали, только статус «временно негоден», либо «негоден к службе в мирное время».

По поводу беременной жены: если на момент призыва у призывника есть свидетельство о браке и справка от гинеколога супруги, ему действительно дадут отсрочку от службы, пока ребенку не исполнится три года. В теории, мужчина может спланировать беременность жены (составить календарь зачатия) на весь срок призыва и в 27 лет получить военный билет, правда, будучи многодетным отцом. У нас тоже были клиенты, которые говорили, что планируют ребенка, и мы помогали им получить отсрочку именно по этой причине.

Есть еще распространённый миф о том, что можно прикинуться в военкомате душевнобольным. Такие клиенты у нас тоже были: рассказывали, что сами пытались обеспечить себе военный билет, но не получилось. И они от отчаяния и безысходности начали песни в автобусах петь – в таких случаях призывника отправляют в психоневрологический диспансер. Если во время лечения ставят диагноз, человек не подлежит призыву, но при этом значительно усложняет себе жизнь. Психические расстройства уменьшают шансы на поиск хорошей работы. К сожалению, не все призывники это понимают.

Я на своем опыте знаю, что многие парни готовы устроить себе сотрясение мозга, сломать руку или ногу, только чтобы не идти в армию.

KYKY: А если парень в военкомате говорит, что он гомосексуал – что происходит дальше?

Юлия: Никто из клиентов не хочет сообщать о своей сексуальной ориентации, у нас таких не было. Но на эту тему всегда возникают вопросы. Практика такова: если человек скажет в военкомате, что он гей, ему выдадут направление в психоневрологическое учреждение. После двухнедельной диагностики в стационаре, как правило, у него обнаружат «расстройство личности»: гомосексуальность в силу действующего законодательства не является заболеванием.

Вообще, есть риск, что в этом году список причин, по которым беларусам выдается военный билет, сильно сократят. Все дело в том, что в 1997 году была низкая рождаемость – рожденные тогда уже достигли призывного возраста. А план военкомам никто не менял. Кто знает, может, и колясочников станут призывать (шутка). Но факт остается фактом: буквально недавно министр обороны заявил, что 80 процентов призывников получают военный билет, и с этим надо что-то делать.

KYKY: Был ли у вас бум обращений, после смерти рядового срочной службы Александра Коржича?

Ян: Да. Когда это случилось, наша компания работала на рынке всего полгода, но приток клиентов заметно увеличился. И в основном обращались даже не призывники, а их родители – было видно, как мамы и папы переживают за своих детей. Всплеск заявок происходит практически каждый раз, когда в СМИ поднимают тему смертей в армии. Ну, еще был бум, когда нас по «ОНТ» показали (улыбается).

KYKY: Как это было?

Ян: Однажды канал «ОНТ» подослал к нам подставного клиента. После того, как он получил консультацию, телевизионщики чуть ли не ногой открыли дверь в наш офис и начали снимать, по их версии, разоблачительный репортаж. Когда ролик пустили в эфир, по слухам, кто-то решил сделать такую же компанию и переманил к себе нашего бывшего сотрудника. Так появился первый аналоговый проект. Потом еще один, тоже с нашим бывшим работником, и буквально на прошлой неделе мы узнали, что есть и третий – и его тоже создала наша экс-сотрудница.

Никита: Наша компания зарегистрирована как ООО «Терра эксперт», которое предоставляет беларусам информационные услуги на договорной основе. Для осуществления деятельности нам не требуется никаких дополнительных разрешений. Мы работаем абсолютно законно и уже прошли кучу проверок своей деятельности.

Ян: Правоохранительные органы проверяли, не состоим ли мы в черных коррупционных схемах и сговорах с медицинскими учреждениями, с которыми сотрудничаем. Или с сотрудниками военкоматов, призывных комиссий. Но их сомнения не подтвердились.

Никита: В офис приходили и из органов антимонопольного регулирования, да и многих других органов. У всех была цель выяснить, шарлатаны мы или нет.

Мы привыкли к тотальному контролю со стороны государства и чувствуем ответственность перед каждым клиентом, поэтому тщательно проверяем компетентность экспертного состава, контролируем качество помощи юристов.

KYKY: С вами общались военкоматы?

Никита: «Тук-тук, ребята, привет, мы из военкомата – давайте поговорим!», – таких случаев не было. Военкомат и призывная комиссия – инстанции, которые проверяют призывников на степень годности, а мы же работаем с ними до этой проверки. Помогаем собирать документы, проходить полное мед. обследование и организуем консультации с адвокатами. С самими военкоматами мы никогда не пересекались.

KYKY: Сколько человек из вашей команды работает на одного призывника?

Ян: Вообще у нас в команде работает около двадцати человек, многие из них на аутсорсе. Первый, с кем сталкивается призывник – специалист по вопросам призыва. Он проводит консультацию. Потом подключается отдел сопровождения: за призывником закрепляется человек, который организовывает походы на обследования и проверяет документы. Кроме этого документы клиента проверяет наш медицинский эксперт. Еще есть юристы-адвокаты, но по закону мы не можем оформить их в штат, поэтому она работают с клиентами на аутсорсе. Получается, с призывником работает около пяти человек.

KYKY: Часто к вам приходят с мамами? Какого вообще возраста ваши клиенты, как ведут себя на консультациях?

Юлия: Да. И не только с мамами, но и папами, братьями, женами. Был случай, когда на консультацию пришел призывник сразу с тремя родственниками. Вообще, я часто веду всю коммуникацию не с призывниками, а с их мамами. Иногда это даже удобнее, потому что они ответственнее, чем их дети. Точно не проспят и запомнят дату обследования (улыбается). Вообще, все клиенты ведут себя по-разному. Некоторые нервничают, кричат, претензии выставляют.

Никита: Из тысячи клиентов волнуются многие, из десяти – один. Больше всего нервничают 18-летние парни, особенно те, которые приходят без родителей. Для них даже подпись договора – важный и очень ответственный момент, у них аж руки дрожат. Но чаще всего к нам приходят ребята после университета, их возраст – 21-22 года, и после магистратуры – 23-25 лет. Практически все спокойные и рассудительные, потому что по тенденции обращаются за помощью не в день призыва, а за полгода, чтобы успеть к нему подготовиться.

Ян: Есть довольно забавные случаи. Помню, однажды мы перезвонили парню по заявке, он на нервах прокричал, что ему нужна наша помощь, и уже минут через 15 был у нас в офисе. Сел на стул и рассказал:

«Ко мне на работу пришла стремная женщина, спросила, где можно найти Максима Николаева. Я решил не признаваться, что вот он я, и сказал, что Максим ушел.

Женщина заявила, что  принесла ему повестку и не уйдет, пока не вручит ее. Я еле вытолкал ее из офиса и побежал к вам». Такие триллеры наши сотрудники видят постоянно.

KYKY: Почему беларусы не хотят идти в армию? Какая у них мотивация?

Никита: В нашей стране армия – обязательное мероприятие, но многие парни понимают, что хотят использовать жизнь на более полезные в их понимании вещи. Например, на семью, девушку, бизнес.

Ян: Самая простая мотивация у айтишников – не потерять проект, деньги и время. Это одни из наших любимых типов клиентов: они всего делают 100% предоплату и ведут себя крайне спокойно. Но мне кажется, что к нам за помощью обращаются, в первую очередь, чтобы узнать, есть ли вообще законные основания не идти в армию. Выяснить, какие есть болезни есть и есть ли шанс с ними в медкарте услышать от военкома: «Извини, но ты годен». Если уж и идти в армию, то только здоровым и с пониманием, что организм выдержит любые нагрузки.

KYKY: Клиенты на радостях как-то говорят вам «спасибо»?

Ян: Часто торты приносят. Бывает, пиццу на весь офис заказывают. Если вы намекаете на финансовую благодарность – такого нет. Зато были случаи, когда клиенты, которым мы помогли, хотели устроиться к нам на работу. Взяли? Как мы уже сказали: кадры решают всё. Наш HR ведёт постоянный резерв и непрерывное рекрутирование ценных специалистов. К сожалению, хороший человек – это не профессия.

KYKY: Сколько вы зарабатываете?

Ян: Не жалуемся, бизнес рентабельный.

KYKY: Как вы сами относитесь к беларуской армии? Считаете, что парни не должны служить?

Ян: У меня был выбор, и я решил не служить, потому что не считаю, что стать мужчиной можно только в армии. Давайте откровенно, в казармах очень разношерстная аудитория, лично мне бы не очень хотелось провести там год. Ну и в целом там не цветочки поливают – не просто так у нас был прирост клиентов после новостей о Коржиче.

Никита: Чтобы таких проектов, как наш, не существовало в Беларуси, армия должна стать контрактной и избавиться от коррупции. Ведь многим действительно нравится стрелять, заниматься рукопашным боем и бегать. Но пока ничего в военной сфере не изменится, куча людей будет стараться любыми способами избежать службы.