Том Флеминг – британский консультант по креативной экономике. Он занимается тем, что вызывает в воображении у беларуса, который смотрит «БТ», ореол мистики и сказки: в этой стране люди массово мечтают о стабильности, а не о революции в моде, образовании или музыке. KYKY встретился с Томом, когда он приехал с мастер-классом в Минск, и попросил доходчиво объяснить: почему без развития креативных индустрий мы тоже сможем жить – только не в удовольствие, а на износ.
Тома в Беларусь позвало не правительство, а люди, которым очень хочется, чтобы правительство всё же услышало его. Это порядком огорчает, потому что консультанты уровня Флеминга работают в очень разных странах, и уже даже Вьетнам приглашает таких советников с подачи госов. Нам пока остаётся радоваться тому, что у Беларуси есть хотя бы ИТ-декрет – прорыв, который случился «в чистом поле», и который не дал другим сферам надежду на развитие, а, увы, еще больше обозлил всех против айтишников.
На дискуссии Флеминга «Обучающийся город для креативной экономики» аудитория общими усилиями приходит к очевидным выводам: наши власти еще слишком консервативны, беларусы не могут официально получать иностранные гранты, таланты никто не поддерживает (речь не о Тиме Белорусских), бизнес с государством на ножах и у многих есть страх, который называется «нас там мало знают». Выводы примерно такие: нужно внедрить должность креативного менеджера в местных исполкомах, в школах добавлять курс креативной экономики, подружить горожан и чиновников – чтобы они вместе решали общие проблемы и советовались друг с другом. Звучит как утопичная теория, но только если не оглядываться на то, что успели за последние лет двадцать сделать другие страны.
Государство станет зарабатывать больше, если отпустит вожжи
KYKY: Том, какие базовые вещи нужны стране, чтобы в ней реально могли развиваться креативные индустрии?
Том Флеминг: Все начинается с таланта, образования и с того, что люди на полную катушку используют свои возможности. Основанием для развития творческих индустрий выступают люди, которые умеют рассказывать свои истории и использовать творческий потенциал. Но, конечно, креативным индустриям нужен рынок. Вам нужно построить сообщество интересов и рынок товаров и услуг, которые смогут обеспечивать креативные индустрии. Понимаете, мы все не можем быть людьми, которые дизайнерят, разрабатывают концепты и рисуют картины. Но абсолютно все мы можем оценить, если что-то сделано хорошо. В креативных индустриях тоже нужно стимулировать такие базовые вещи, как спрос и предложение. А для этого нужны инвестиции и экономическое развитие.
KYKY: То есть для развития креативных индустрий нужна развитая экономика?
Том: Это как вопрос, что было раньше: курица или яйцо. Экономика не является предпосылкой развития креативных индустрий, хотя она очень помогает. Но сейчас цивилизация создаёт очень много контента, и он постоянно перемещается, так что вам не обязательно нужно иметь хорошо развитую местную экономику. Вам скорее нужен ландшафт, который помогает обмениваться опытом с другими странами. Вполне возможно, они умеют что-то лучше, чем вы – и наоборот. Даже небольшие страны уже очень продвинулись в креативных индустриях и стали известны по всему миру.
Но всё, что вы хотите «продавать», должно быть настоящим. Теперь люди покупают не вещи, а уникальные идеи, культурную идентичность. Согласитесь, это может произойти в любой стране – и ее размер или рост ВВП тут ни при чем.
KYKY: Но есть же страны, у которых это получается хуже и те, кто стал «отличником». Можем поговорить о них и о тех, кто первый стартанул?
Том: Я думаю, все страны всегда занимались развитием своих креативных индустрий, это не новая мода. Человечество всегда развивало культуру, у нас всегда была музыка и мода, литература. Но в некоторых странах эти активности ярко развились в отдельные индустрии, они сгенерировали рабочие места и породили новые ценности, в том числе экономические. Некоторые сферы даже привлекли в свои страны инвестиции, подняли ВВП. Но они также имеют социальную ценность, потому что развивают связи внутри сообщества.
Ничего нового тут нет: креативные индустрии – это новый конструкт, но это вовсе не новая реальность. Наиболее успешные страны как раз развивались стратегически, улучшали образование, апгрейдили технические умения, предпринимательские навыки – так вот, это всё помогает местным процветающим рынкам. Конечно, они создавали хабы, сильные торговые сети, связи между людьми и городами. В основе всего этого лежал сектор культуры.
У некоторых стран не особо получилось развить свои креативные индустрии. Это обычно страны с традиционным укладом, у которых очень жёсткая политика в сфере культуры.
Может, в таких странах есть потрясающие музеи и интересная культура, но они не развиваются в современности. Почему? Потому что если всё подряд курируется и регулируется, у культуры не появляется дополнительной ценности.
Культурные центры, музеи и галереи не чувствуют себя динамичными хабами для развития креативных индустрий, они выглядят как пришельцы из прошлого! А вот страны, которые максимально эффективно выросли в креативных индустриях, в отличие от этих, подружили в себе индустриальную политику с динамичной культурной политикой.
Мне сложно сказать, кто был лидером и кто был первым. Мы можем сказать, что Китай был первым, потому что у них самая громадная креативная экономика, у них очень крупный внутренний рынок. Но в каких-то других социальных сферах они явно запоздали в развитии. Я бы сказал, что самая удачная модель развития – это западно-европейская, потому что она более интегрирована по всем сферам и блокам. Все эти северные страны – скандинавские и Британия – в течение двадцати лет меняли свои политические структуры для поддержки развития творческих индустрий и связывали эту эволюцию это с экономикой. Но есть и другие страны, которые «усыновили» их этот подход и потом – вжух – взлетели благодаря нему. Например, Южная Корея: у них изначально была чисто технологичная экономика, основанная на индастриале, а потом она сменила вектор и превратилась в экономику контента. Посмотрите хотя бы на успех жанра K-pop (Gangnam Style – типичный его представитель – Прим. KYKY) или на корейский кинематограф (например, культовый «Олдбой», эротический триллер «Служанка» и драма «Пылающий» – Золотая пальмовая ветвь 2018 года – Прим. KYKY)! Пропорционально они очень выросли, еще двадцать лет назад у них была очень низкая стартовая база.
Есть много примеров и более мелких стран, которые хорошо себя показали. Их опыт интересен и для Беларуси. Посмотрите вокруг – на страны, с которыми граничите: Литва, Эстония, даже на юге есть масса интересных примеров. Эстония особенно выделяется – она стала очень динамичной платформой для поддержки креативных бизнесов, она приветствует стартапы, там реформировали образование и промышленный сектор. Эти страны привлекают новых партнеров и генерируют привлекательные условия для талантливых людей, которые к ним приезжают. Конечно, не забывают и про инвестиции.
KYKY: Лучше всего креативная экономика развивается там, где культура не зарегулирована государством. Но в Беларуси государственная культура и частная – очень разные. «Частная», можно сказать, вообще живёт в андеграунде. Как нам убедить государство, что нужно отпустить вожжи?
Том: Государство, конечно, играет важную роль в этом деле, оно может быть катализатором, оно может повышать конверсию идей в реальные бизнес-проекты. Но государство не решает. Не нужно проводить черту между государственной и частной культурой, этот дуализм вообще не конструктивен. Беларусь – страна с жёсткой внешней политикой, в том числе в сфере искусства и культуры, но в то же время в вашей стране развиваются инновации. Это уже значит, что таланты есть. Им просто нужно дать возможность сотрудничать с независимыми организациями. Я упоминал Эстонию – у них классная политика в сфере визуального искусства, дизайна и музеев. Государство организует программы для современного танца и визуальных перфомансов, получается крутой микс государственной и частной инициативы. То же самое в Великобритании – у нас есть национальный Arts Council England
который поддерживается государством и выступает как фаундер для сотни организаций, занятых в креативных индустриях. Вот что я хочу сказать: когда государство понимает, насколько креативные индустрии важны, и помогает им развиваться, они своей динамикой сразу показывают рост и остальных сфер экономики. Но государство должно именно помогать, а не пытаться «организовать» культуру самостоятельно.
Добавить иронии в «идеальный советский город»
KYKY: Если государство сопротивляется, кто должен пушить эту тему? Частный бизнес?
Том: Если частный бизнес хочет зарабатывать деньги, он должен понимать, что креативные индустрии сейчас растут максимально быстро в глобальной экономике. Иначе – если их не поддерживать – они все равно будут расти, просто без вас.
В любой стране никто не сидит и не ждет, когда же креативные индустрии начнут развиваться, но вообще об этом должны думать министерства экономики и финансов. Всё зависит от структуры государства, и часто именно локальное правительство пушит креативные индустрии, потому что они напрямую с ним связаны. Например, в каком-то регионе закрываются фабрики, но зарабатывать как-то нужно. А креативная экономика помогает развивать культурный туризм. Муниципальное (или национальное) правительство всегда заинтересованы в повышении уровня ВВП и количества рабочих мест, так что в этом плане туризм полезен для всех. Более дальняя цель – привлечение инвестиций, а на самом верху этой пирамиды – качественное образование. Сейчас само гражданское общество готово быть частью решений подобных проблем – чтобы не приходилось ждать указа сверху, а чтобы люди в разных секторах умели самоорганизовываться. Это уже происходит в Беларуси, вам просто нужно развивать партнерство. Для начала нужно собраться и задать вопросы: «Что у нас есть? Что мы можем показать?». Когда партнеры увидят в вашем секторе потенциал, они захотят посотрудничать с этим сектором – как и произошло с ИТ-сферой.
KYKY: Как объяснить государству, что от развития креативных индустрий будет общая выгода для страны?
Том: Людям просто нужно научиться самоогранизовываться и собираться. Во многих странах есть объединения и советы, которые работают с креативной экономикой. Часто креативные бизнесы совсем маленькие, особенно в развивающихся странах. Так вот, когда люди, занятые в них, встают утром, они не думают о выгоде – они думают об искусстве, его качестве и о будущем. Им просто нужны посредники, которые смогут артикулировать экономическую ценность от их действий и донести её до государства, чтобы те могли процветать. Это не значит, что государство должно переключиться и начать требовать, чтобы, например, дизайнеры создавали определенное количество рабочих мест. Но оно должно разглядеть в определенной индустрии (в нашем примере – в моде) способ повысить показатель ВВП.
Кроме того, креативные индустрии всегда имеют эффект переброса на другие сферы. Как минимум, они рождают рабочие места и повышают культурный туризм в стране, создают идентичность городов. Если взять Минск, у вас уже появляется новый нарратив – посмотрите вокруг (мы разговариваем в кафе Enzo на улице Октябрьская – Прим. KYKY). Это выглядит интересно, потому что вы разрываете шаблонный стереотип. Люди же не хотят жить в скучных дворах. А Минск как столица должен быть динамичнее, это очень важно в том числе и для сохранения талантов в своем городе. Вы должны понимать, на каком этапе развития находитесь, оглянуться по сторонам и понять свое место на фоне других стран. Тогда вы поймете, куда сможете развиться и чей похожий опыт вам в этом поможет. И вот когда у вас будет стратегия, можно будет взаимодействовать и с государством, и с частным бизнесом.
А еще надо сказать, креативные индустрии, в отличие от многих других, не владеют монополией на то, что создают – на творчество. Они наоборот помогают и производству, и технологическим сферам. В конце концов, появляется комьюнити, в котором люди создают новые контексты.
KYKY: Минск строился как идеальный советский город. Как мы сейчас можем его преобразовать? Мы же не можем просто забыть про «советскость» своего города.
Том: В каждом городе есть свое наследие, и всегда нужно пользоваться как раз фишками, которыми ваш город отличается от других. Сталинскую архитектуру тоже нужно использовать, но применяя воображение. Я приведу пример Польши: в центре Варшавы есть Дворец культуры и науки, это копия «семи сестер» – серии зданий в Москве. Это был сталинских культурный центр, но постепенно его диверсифицировали и сейчас он стал площадкой для культурный проектов, фестивалей, центра современого дизайна. Они хотели даже снести это здание, но поняли, что нельзя игнорировать эту архитектуру. И они ее переосмыслили!
А в Британии, например, много церквей, которые со временем оказались пустыми. Их аудитория изменилась – люди уже не ходят в церковь. Так вот, некоторые церкви изменили назначение и стали даже креативными хабами.
Вот вам пример того, как можно использовать существующую архитектуру. Даже офисные центры и здания 70-80-х уже больше не подходят для современных офисов. Их тоже нужно перерабатывать, но с пониманием и с уважением к их контексту.
Я в Минске впервые, а вот в Бресте до этого был, однажды приезжал на три дня. Они с Минском, конечно, сильно отличаются. Столица – это всегда город, который делает заявление, он больше по размеру и архитектура совсем другая. Но у Бреста большая символическая ценность: это фронтовой город, такое наследие тоже надо использовать, и любой другой город это тоже использовал бы. В Бресте важны кросскультурные связи, потому что он находится на границе. Сейчас я работаю с городом Оулу, который находится на севере Финляндии, очень далеко на севере. Они больше не могут существовать в изоляции, поэтому они стараются делать какие-то коллаборации с городами в Швеции и других странах – весь всем нужно заводить друзей. Бресту полезно было бы взять себе это на заметку.
Как развивать креативные индустрии в «последней диктатуре Европы»
KYKY: У нас всё еще сажают за экономические преступления, про нас пишут, что мы последняя диктатура Европы. Можно ли развивать креативные индустрии с таким имиджем?
Том: Идентичность страны (в том плане, как она воспринимается извне) постоянно меняется. А креативные индустрии как раз показывают, что идентичность – это не жесткая установка, а бесконечный процесс. Его можно сделать более текстурированным и создать некую интригу, чтобы вызвать интерес. Если у вас хорошая мода, музыка или медиа, это очень круто будет работать в связке с репутацией последней диктатуры Европы. Такую комбинацию хочется попробовать как продукт, который можно понять и употребить.
Мы много работали во Вьетнаме. По сути, это последняя азиатская про-коммунистическая страна, но она очень молодая, динамичная и быстро развивается в моде, технологиях и современном искусстве. Все эти рынки очень интересно смотрятся на фоне коммунистического государства, это же создает необычный культурный контекст. Из-за этого смешения страна извне начинает привлекать туристов.
Людям интересно приезжать туда, где что-то меняется, а не в страны, которые существуют веками в законсервированном виде.
Во Вьетнам нас пригласили, чтобы мы осуществили техническую помощь министерству культуры и туризма. И чтобы объяснили министерству финансов, как поддерживать культуру. У них есть четкий план по росту, ведь они конкурируют с сильными экономиками соседних стран – один Таиланд чего стоит. Но вьетнамцы поняли, что им нужна помощь. И наша работа началась с простого объяснения, что такое творческие индустрии, как они работают в разных странах и как при их помощи страна рванёт в развитии. Два месяца мы разрабатывали с ними стратегию, разделяли ее на блоки. Мы придумывали варианты взаимодействия местных хабов, создавали программы для университетов – чтобы они концентрировались на интеллектуальной собственности и прекращали нарушать права на неё. В итоге, когда они продавали имидж страны, они уже продавали современную культуру и новую идею страны.
Мне очень интересно со стороны наблюдать за Беларусью. Минск стал для меня городом стартапов, и это следующий интересный нарратив – особенно по отношению к старому. В Беларуси хорошо развита фолк-музыка, современная музыка, у вас есть свои дизайнеры – так продвигайте их всех вместе на глобальном рынке!
Кстати, во многих странах появляются агентства, которые выступают посредниками для общения государства и представителей творческих индустрий. Сейчас мы работаем в Египте, там никто не доверяет государству и вообще не разговаривает с ним. К тому же там большие вопросы с правами человека, и именно из-за всех этих факторов там нужна сеть агентств, которая сможет создавать коммуникацию как элемент доверия. Возможно, вам тоже нужны какие-то посредники.
KYKY: Насколько стоит ждать поддержки от самих людей, если речь идет о довольно гомофобной стране с небольшими зарплатами? Ведь человек сначала думает о том, что он хочет наполнить холодильник, и только потом – о том, что он хочет жить в красивой среде.
Том: У вас все равно есть и будет культура, и вы все равно ее развиваете и будете развивать. То есть в любом случае вы будете генерировать эту новую ценность.
Мы можем поговорить о развитии творческих индустрий в Ямайке. Там живет два с половиной миллиона человек, а ВВП на человека меньше, чем в Беларуси.
Но в последние пятьдесят лет они показали миру абсолютно новую современную музыку – регги. Они сильно повлияли на современную моду, на хип-хоп и электронную музыку – даже не побывав в стране, люди могут понять и почувствовать, что такое Ямайка. Они экспортируют свою еду, специи по всему миру. Понимаете, не обязательно что-то приоритезировать.
Вы находитесь прямо между двумя крупными рынками, а значит можете производить уникальный контент. Ваш опыт похож на ваших соседей, но они уже вошли в ЕС, так что теперь у них есть поддержка. Есть много программ для образования, для кластеров, для предпринимателей. Есть культурная инфраструктура – ведь тут уже другой уровень экспертизы. Ну или для сравнения можно взять Молдову или Армению, будет интересная параллель. Это тоже страны постсоветского пространства без выхода к морю. Но Армения сейчас активно продвигает технологии, еду, вино, дизайн, к тому же они активно работают со своей диаспорой. Они развивают хабы – они поняли, что нужно развивать сети и внутренний рынок бизнес-отношений, чтобы использовать свои связи как источник инноваций.
KYKY: Многие считают, что восточные регионы, например, России более консервативны, а западные развиваются быстрее. Это правда?
Том: Ой, не думаю. Например, мы были в Новосибирске. Это вполне развивающийся город со своей культурой, и всё это как раз потому, что он находится так далеко от «центра». У них своя идентичность, как у каждого региона. В регионах России нет фиксированного уровня культуры и развития – им главное помочь людям остаться дома и развивать творческий сектор. Конечно, определенные глобален, он собирает контент со всего мира и мыслит космополитично. Талант не живет на улицах своего города, он принадлежит всему миру, его нельзя запирать в узкий и жёсткий контекст. При этом я не думаю, что консервативность связана именно с географической долготой: на Западе тоже есть консервативные регионы – например, Ирландия. Я работал в этой стране, там достаточно религиозные и консервативные люди. Но такие вещи имеют свойство меняться.
ВУЗы, которые должны учить вести бизнесы, а не заучивать книги
KYKY: Мы поговорили про важность того, чтобы люди не эмигрировали из своих городов. Какие еще факторы важны для развития креативных индустрий?
Том: Ну, мы не можем остановить людей, если они уже хотят уехать. Нам надо заинтересовать их, чтобы они остались или вернулись. И главное – чтобы возвращалась молодежь. А если уж они уехали, налаживайте с ними отношения. Это история Армении – у них очень большая диаспора, она даже больше, чем население самой страны. Государство строит взаимоотношения с этой диаспорой, потому что глупо по отношению к уехавшим становиться в позу: «Я с тобой больше не разговариваю!» К тому же если они станут успешными за границей, они принесут эффект своей стране.
KYKY: Окей, мы будем дружить с мигрантами. Что еще нам нужно сделать?
Том: Очень важно стимулировать инновации. Британский Arts Council, о котором я уже говорил, это организация, которую спонсирует государство. Они созданы, чтобы пушить инновации. Там более динамичная экосистема, поэтому люди чувствуют, что если они займутся креативными индустриями, они будут активно развиваться.
А еще нужно использовать чужой опыт. Люди, которые приезжают из других стран – у них другой контекст и своя история, всё это тоже нужно уметь обращать себе на пользу. И вообще, знаете, если люди к вам приезжают – вы успешны. Будьте открыты.
KYKY: Безвизовый режим в этом помогает?
Том: Да, конечно. В Британии сейчас очень противоречива тема открытых границ, но мне кажется, открытость – это очень хорошее и важное качество в современном мире. Если вы открыты для талантов, это значит что вы открыты и для бизнеса. Если вы будете на глобальном уровне хорошо себя проявлять… Вы увидите разницу.
Есть великие нации и есть великие города. Если говорить о великих городах, из какого бы места вы в них ни приехали, там вы чувствуете, что можете быть частью этих городов и сделать свой вклад. А из этого получаются новые комбинации, генерируются новые культурные коды.
KYKY: Как должно меняться современное образование?
Том: Я не знаю, какая у вас система образования, у меня есть только поверхностные познания. Конечно, начальная программа должна вовлекать детей в современное искусство, использовать креативные и игровые элементы, например, даже производство фильмов, кодинг, решение проблем, знакомство с другими культурами. В среднем образовании уже нужно уделять огромное внимание технологиям и дизайну, моде. А если говорить о высшем образовании, оно должно быть сконцентрировано на умении использовать технологии, развиваться и строить бизнесы в развивающихся сферах. В каком возрасте мы осознаём, что у каждого должна быть работа? В этом возрасте человек должен понять, что он может сам придумать свою работу в медиа, в моде, в дизайне или в музыке – где угодно.
Когда люди выходят из школы, им кажется, что за границу уезжают другие люди. Что дизайн, мода и все эти сферы – не для них, это не реальная работа для каких-то других людей.
Но если посмотреть глобально на экономику, на Лондон или Берлин, там уже более 10 процентов людей заняты в креативных индустриях. Так вот, образование должно давать людям идею, что они могут попасть в эти 10 процентов. Поэтому важно не просто развивать технические навыки, но и видение, стратегическое мышление. Школа должна помогать им видеть будущее.
KYKY: Насколько важно сейчас воспитывать космополитичного человека? Например, в наших школах нет отдельного курса мировой литературы, есть только российская и беларуская. Дети не читают западную классику. Это влияет на них?
Том: Большинство стран поступает так. Но культура – это камертон общества. Если вы говорите «наше самое лучшее» (думаю, любая культура говорит так), у вас действительно есть аутентичное культурное наследие. Если вы верите в свою культуру, вы заставите других поверить в неё и зауважать вас. Иначе никак.
В некоторых странах знакомство с мировым контекстом происходит слишком поздно – например, Китай вообще не решает эту проблему. Там вы можете разве что вы записаться на отдельные курсы в университете, чтобы прочесть мировую литературу. Но подумайте: сколько в ваших школах кружков киноискусства, танцев или театра? Такие форматы работы тоже могут помочь. Например, в Британии есть театр который реинкарнируют работы Толстого, а не Шекспира – таким образом дети вовлекаются и могут переосмыслить чужой культурный опыт. Получается интересный стык между образованием и культурой.
KYKY: Возможно ли развитие креативных индустрий в Северной корее?
Том: Я уверен, что у них очень развиты креативные индустрии. Они просто по-другому называют этот сектор, там все очень утилитарно: мода, дизайн, фильмы – всё это государственное. Но они генерируют очень четкий нарратив, хотя у них и не хватает автономии. Увы, сейчас они не могут работать на экспорт и свободно эмигрировать. Хотя у них есть излишек контента, который нужно «выпускать». И этот пример очень интересен, ведь государство до сих пор сильно регулирует любую сферу жизни граждан. Но это показывает, что можно иметь сильную культуру даже в такой закрытой стране.
KYKY: Когда-нибудь она откроет границы, и вся эта аутентика пропадет?
Том: Любой конструкт и аутентика – ничего такого в реальности нет. Культура – это всегда процесс, она меняется в зависимости от того, кто в ней участвует. Есть, конечно, предсказуемые вещи, которые становятся для нас чем-то вроде рутины. Я упоминал Эстонию и их очень логичную технологическую историю. Но можем вернуться к Малайзии – она вообще долго была колонизирована той же Британией. Но местные жители создали современное и узнаваемое лицо своей страны – с технологиями, модой, музыкой и известными во всем мире туфлями Jimmy Choo. Малазийцы понимают свою ценность и меняются как нация, но остаются уверенными в себе. Эта уверенность очень важна для успеха.
Или, например, в Порту архитекторы, которые не могли найти работу из-за кризиса, запустили кампанию The Worst Tours (Самые худшие туры). И они начали возить людей по самым shitty-местам в городе – показывали промышленные зоны, публичные прачечные... Это очень творческая идея. Подобные талантливые проекты снова и снова появляются в мире и постоянно поражают меня. Я уверен, это случится и в Беларуси.
KYKY: Если бы у вас было время дать беларусам только один совет, что бы вы сказали?
Том: Знаете, задолго до того, как я побывал у вас, я несколько раз уже встречал беларусов. И даже когда выступал в Москве, первыми после мастер-класса ко мне подошли с вопросами именно беларусы. Вы очень открытые люди, я думаю, вам сейчас нужно найти свою новую экзотику и использовать её, поиграть с ней. Конечно, стоит фокусироваться на хабах и технологиях. И думать, что даст вам трафик и с Востока, и с Запада.
Настя Рогатко, рубрика «Деньги»,