Многих из нас не оставила равнодушными трагедия талантливого художника Захара Кудина. «Когда люди прекратят ныть и станут думать: я делаю Беларусь?» – сказал нам в интервью в 2016 году Захар. Тонко чувствующему и так же живущему творческому человеку беларуские реалии порой действительно не подходят. И не только морально – но еще и материально. Если ничего не изменится – мы рискуем остаться не только без творческой интеллигенции, но и без учёных и айтишников. И хотя беларусы очень неохотно говорят о деньгах, KYKY нашел тех, кто эмигрировал и озвучил свои заработки и ценность в этом мире. В мире за государственной границей Республики Беларусь.
Художник Дмитрий Шило: «Ради чувства «нужности» я готов работать в Европе на улицах»
«В Беларуси я несколько лет работал иллюстратором. В середине 1990-х – тогда хорошей средней зарплатой считалось 100 $ – я зарабатывал как иллюстратор в нескольких детских периодических изданиях от 70 до 90 $. Рабочий день был практически ненормированный: чтобы успевать к сроку сделать несколько заказов, приходилось сидеть за рабочим столом по 12-15 часов. Было трудно, поэтому решил поменять профиль деятельности, но с 2010 года периодически возвращался к работе художника – графический дизайн и иллюстрации. Даже при очень хорошем стечении обстоятельств – много заказов из разных издательств и фирм – заработок не превышал 300$.
В Польшу я уехал в 2013 году, около года работал графическим дизайнером в рекламном агентстве (работу нашёл в течение трёх месяцев. единственный большой минус, который у меня был – не очень хорошее владение польским). Зарплата была 2100 злотых в месяц (около 500 евро).
Уже 4 года я работаю как уличный художник – рисую портреты и карикатуры. В летний период удаётся зарабатывать значительно больше, чем в рекламном агентстве. Рисую не только в Польше, но путешествую и работаю в разных городах Европы. Средняя цена за карикатуру – 10 евро. Портрет – 20-30 евро. Есть места, где художникам платят 50 евро за портрет – на Монмартре в Париже, например. Но в такие места новичку-художнику очень трудно пробиться – там строгие правила и высокие стоимости лицензии. В любом случае, заработка уличного художника мне хватает на жизнь и путешествия.
Помимо возможности хорошо заработать, художнику в Европе комфортно и от самого отношения к его работе. Чем дальше на Запад от Буга ты двигаешься, тем больше и сильнее чувствуешь, что ты и твои работы нужны людям – заказывают чаще и больше, платят, не торгуясь.
Последние три месяца я работал в Португалии. Когда приходил и расставлялся на новом месте, первыми клиентами всегда были сами португальцы, не туристы. Португальцы никогда не пытаются торговаться, снижать цену – наоборот, очень часто дают чаевые. Однажды к моему стенду подошла девушка и говорит: «Мы организовываем рождественскую ярмарку развлечений. Вы не хотели бы в ней поучаствовать в качестве карикатуриста?» Отвечаю: «Да, конечно, очень хочу, но сколько это будет стоить (аренда ларька, взнос участника)?» – «Нисколько! Главное, чтобы вы там были как один из аттракционов для наших посетителей. Цену за свои карикатуры тоже назначайте сами. Нам просто нужен карикатурист на ярмарке».
И этим всё сказано – художник им нужен. Именно ради этого чувства нужности я готов работать на улицах европейских городов даже за минимальную квоту. За это время у меня было немного выставок в Польше, но они были: шесть – в Люблине и одна во Вроцлаве. Кстати, на четырех выставках в Центре культуры Люблина мне заплатили за то, что пару моих работ висело у них две недели.
Тут есть эдакая как бы конкуренция за искусство между галереями и университетами/институтами: каждый уважающий себя университет имеет при себе галерею и выставляет все, что считает интересным.
Во Вроцлаве у меня была выставка в Институте имени Гратовского. И им было всё равно, что у меня нет польского диплома и я не был ни в каких союзах художников: просто работы заинтересовали – и они их взяли на выставку. А в Минске лет пять назад я как-то спросил у Татьяны Бембель, можно ли мне сделать выставку в галерее, где она куратор? А она мне: «А зачем это вам надо?» Занавес».
Художник, куратор Андрей Дурейко: «Как заработать свои 2000-3000 евро в месяц, тут каждый решает сам»
«Я живу в Дюссельдорфе уже много лет. В 2004 году закончил здесь Академию искусств. В силу различных культурных, политических и экономических причин тут давно возникло сообщество беларуских художников, которые в большей или меньшей степени интегрированы в местную арт-сцену. Сразу скажу, что конкретика цифр или имен может стать главным препятствием для нашего откровенного разговора. Так как многие художники по-прежнему остаются гражданами Беларуси, вряд ли кто-то в открытую вам скажет о своих доходах.
Здесь, хоть ты и художник, но после определенного минимального дохода автоматически берешь на себя налоговые обязательства, включая оплату услуг бухгалтера, налогового консультанта и т.д. Приезжающие молодые художники из Беларуси немного недоумевают от такого Ordnung. Главный бонус – в Германии бесплатное образование, в том числе для иностранцев. Уровень профессиональной подготовки и художественная активность во многом определяет твой галерейный – соответственно, и финансовый успех. В одном Дюссельдорфе с населением в 600 000 человек, есть порядка 80 галерей и 6 музеев, работающих с современным искусством.
При этом в Германии на искусство добавочная стоимость 7% – в отличие от 19% на другое производство. Безусловно, здесь большое количество общественных художественных объединений, в отличие от единственного союза художников в Беларуси. В каждом городе своя муниципальная политика в области культуры. А Дюссельдорф, конечно, довольно особенное место с большими традициями поддержки искусства. И эта помощь не только на уровне предоставления мастерских по гораздо меньшим ценам, чем рыночные, – но и организация выставок, культурных обменов с другими странами, реклама и издательство. А как заработать свои необходимые на жизнь 2000-3000 евро в месяц – каждый решает сам. В странах, где за работы живых художников платят десятки тысяч (и уж тем более миллионы), не требуется кого-то специально убеждать в уважительном отношении к искусству. Другое дело – как всегда, в новых, экспериментальных областях требуется поддержка. И тут важную роль играют профессиональные экспертные сообщества, фонды, коллекции, меценаты, филантропы.
Вся эта ситуация, которая происходит сейчас с Владимиром Цеслером (комитет госконтроля проверил мастерскую художника, не удовлетворился диваном – и поднял цену аренды в несколько раз – Прим. KYKY), удивляет – особенно с учетом его возраста и известности как художника и дизайнера. Откуда берется такая стоимость аренды в Минске? И каким образом возникает это трехкратное увеличение цены за одно и то же помещение? Тут явно скрываются правовые недоработки и отсутствие ясной позиции власти в области культурной политики.
Безусловно, нельзя сравнивать чисто коммерческую и творческую деятельность, особенно в государстве, где отсутствует отлаженный арт-рынок и которое себя позиционирует как социально ориентированное. Косвенно меня самого в прошлом году коснулась подобная ситуация, когда моего родственника попросили в срочном порядке освободить мастерскую в Минске. До сих пор не точно знаю, где сейчас находятся мои работы, так как все дистанционно организовывал. Да и в сопоставлении уровень цен меня поражает: в Дюссельдорфе, где минимальная зарплата 9,35 евро в час, совершенно реально снять мастерскую, исходя из стоимости 4 евро за квадратный метр».
Фотограф Полина Рябцева: «Жизнь разделилась на «до» и «после»
«Уезжая из Беларуси в США в 2011 году, я не думала о том, что мой труд не достойно оплачивался. Я просто уезжала из страны, в которой на три амбициозные подруги приходилось 95% населения, которое не верило в мой успех. Распространённое мнение преподавателей кафедры, на которой я училась: «Женщина никогда не станет успешным дизайнером».
Моя зарплата на должности графического редактора в престижном глянцевом журнале на тот момент – 300$ в месяц, плюс возможность развивать своё хобби. Я занималась портретной и ню фотографией. Зарабатывала тогда примерно 500$ в месяц и очень этим гордилась.
В Америке я продолжила заниматься фотографией и начала снимать видео – работала много, сначала только с частными клиентами. Первое коммерческое предложение поступило в 2013 году, и гонорар превысил 5000$. Интернациональное рекламное агенство доверилось моему видению. Тогда жизнь разделилась на «до» и «после». В 2016-м я выиграла тендер на съемку первого рекламного ролика в роли режиссёра (гонорар – 12 500$ в день) и вступила в гильдию режиссеров. Ну, а в 2019-м мы с мужем открыли свою продакшн-компанию, и у нас наконец-то появилась возможность работать с единомышленниками над проектами, в которые мы верим».
Бэкэнд-разработчик Павел Рысевец: «Зарплата была в конвертике: 50, потом 100, затем аж 150$ в месяц»
«Я учился в Беларуси в 2001-2006 на факультете радиотехники и электроники (ФРЭ) БГУИР. Написал диплом как радио-инженер. Работать начал сразу же: 2002-2008 — Sam-Solutions, программист. Зарплата была, очевидно, в конвертике: 50, потом 100, затем аж 150$ в месяц. Потом меня «ушли» в стартап за вожделенные «папиццот» в месяц. Там мы в мечтах запланировали уехать в Евросоюз, но как-то все застопорилось. И в 2011 году мне предложили поучаствовать в начале беларуского Ciklum, мы открыли их первый офис в Минске. В этой аутсорсинговой компании скандинавский стиль руководства – а горизонтальная организационная структура способствует профессиональному и личному развитию. Там легко найти коллег-единомышленников по всему миру и наладить обмен знаниями. Именно там меня и нашли мои голландцы – мобильное агентство.
Через полтора года у удалённого руководства возникли материальные несогласия с большинством из моей местной команды. Мне предложили «приехать к нам в Голландию и посмотреть, что и как». Так я стал оплачиваемым по минимальной ставке Kennismigrant-ом – высококвалифицированным специалистом-мигрантом. В Ciklum мне давали 1500 «чистыми», тут мне предложили сумму почти вдвое больше, но «грязными».
В новом 2020 году опубликован Указ о реализации Закона о труде иностранцев, обязывающий увеличить суммы выплат на 2,49 процента, не включая отпускные. То есть если вы хотите нанять высококвалифицированного мигранта, вы должны заплатить этому человеку по крайней мере следующие суммы, брутто в месяц: 3 381 евро (моложе 30 лет) и 4612 евро (30 лет и старше). Налоги в Нидерландах около 32% (есть еще планки в 42% и 53% – это налог на богатство). Кстати, мигрантам с высшим образованием первые 5 лет снижают налог со сверх-зарплаты, то есть сверх средней по стране, по факту это около 15-20%. Моя зарплата росла по 4-5% в год без скачков.
При этом за квартиру (в нашем понимании трехкомнатную) я плачу 1000 евро, но мне повезло с ценой из-за района, который еще лет 5 назад считался не очень престижным. Интернет с ТВ 250 Мбит — 65 евро. Квартплата — 120-150 евро.
Наш стартап продавали два раза, в итоге объединил нас всех американское маркетинговое агентство со своим внутренним IT. У меня стало много командировок — дважды в неделю я езжу в Роттердам, предвкушаю добавление сюда еще и Утрехта. Так что сейчас у меня в мыслях переход из энтерпрайза и внутреннего IT в стартап и программирование, буду еще немного консультировать и решать внешние проблемы. И зарплату ставят отличную. Ну, и условия классные: буду на корабликах тусоваться – никакого сервис-деска, никаких корпоративов. Может, еще и хобби своим (диджеинг) порадую коллег».
Александр Рогачев (в прошлом — физик-теоретик, сейчас — IT-консультант): «Моя нынешняя зарплата – примерно 5200$»
«В Беларуси я получил специальность «инженер электронной техники», специализация — микроэлектроника. Был аспирантом БГУИР с 2000 по 2002 год. Зарплата была такая: стипендия аспиранта, плюс гранты – примерно 50$, плюс еще две работы с черным налом. В общей сложности выходило примерно 200$.
Потом я уехал в Швецию как гостевой исследователь. Стал аспирантом Линчепингского университета в теоретической физике с 2002 по 2007 год. Собственно, подтверждать квалификационные моменты мне не надо было – у меня был средний балл 5. Стипендия аспиранта тогда была 2000-2300$.
По окончании стал искать работу. Но всё, что было, – это программирование: в Швеции с теоретической физикой не очень, да я и не горел желанием.
В итоге моя теперешняя работа – IT-консультант (системный архитектор, старший разработчик, интегратор). Зарплата – примерно 5200$».
Доула Лиза Шефер: «Сами клиентки считают, что это должно стоить дороже»
«Доула — это профессионально обученный человек, который поддерживает и заботится о женщине в беременность, в родах и после. Это не медицинский работник, а человек, который создаёт атмосферу безопасности своим присутствием, успокаивает, объясняет происходящее, утешает, делает массаж поясницы и постоянно находится рядом.
В Беларуси я семь лет работала доулой. В 2017 году мы с мужем и четырьмя детьми переехали на Кипр, и здесь мои навыки оказались очень востребованы. Спрос здесь больше, чем в Минске. Ценность доульских и вообще помогающих профессий выше. Чаще зовут в роды – в клиниках нет препятствий для сопровождения. Многие врачи даже рады и пиарят меня женщинам (в беларуском регистре профессий доулы в принципе нет – Прим. KYKY). Но на Кипре много мигрантов, и у меня пока не было ни одной клиентки-киприотки. География клиенток обширная — от Сингапура до Швеции. Здесь нет привязки или приписки к роддому. Хочешь родить на Кипре? – Здорово, давай.
Не могу сказать, что в моем деле есть постоянство. Поэтому месячная зарплата ни о чем не скажет. Нужно смотреть загруженность и стоимость часа. Мой час консультации или массажа здесь стоит 35 евро. В Минске это было 15$ или чуть выше. Сопровождение родов – 390 евро. Это включает само присутствие на родах и по одной встрече до и после родов. В Минске это стоило 200$.
В месяц я беру максимум двух женщин на сопровождение. Повторюсь: спрос здесь другой. И я уже нуждаюсь в бэкап-доуле. Стоимость моих услуг сопровождения в родах постепенно поднимается, потому что сами клиентки считают, что это должно стоить дороже – хотя у меня цены ниже местных доул. С Нового года я реорганизовала пакеты своих услуг, и теперь стоимость сопровождения родов будет 450 евро. Плюс я веду курсы для беременных. В Минске курс стоил что-то около 100$ за 10 занятий. Здесь женщина платит 190 евро за восемь занятий по три часа.
Мои родители и брат живут в США. Поэтому я знакома и с американскими реалиями. Там услуги опытной доулы по сопровождению родов обойдутся вам от 700 до 1500$. А послеродовый час или консультация – 40-50$. Но интересный факт: в некоторых штатах услуги доулы могут быть оплачены страховкой!»
Драматург, арт-директор «Беларуского Свободного театра» Николай Халезин: «Один лишь городской театр Лейпцига получает годовую дотацию в 62 миллиона евро»
«Сегодня сравнивать уровень доходов театральных деятелей Беларуси и стран Западной Европы практически невозможно. И объясняется это очень просто: если в европейских странах театральная сфера является полноценной индустрией, внутри которой эффективно работают все институции – от финансовых до защиты авторских прав – то в Беларуси большинство из них не просто работает формально, но и отсутствует вовсе.
Проще всего объясняться цифрами. В бюджете Республики Беларусь говорится, что на театральную сферу расходуются следующие средства:
• содержание учреждений культуры республиканской формы собственности, а также государственная поддержка театрально- зрелищных организаций – 87, 3 млн рублей.
• создание и обновление театральных постановок, концертных программ и цирковых выступлений – 2,6 млн рублей.
Суммарно это приблизительно 90 миллионов рублей – или 38 миллионов евро – на всю театральную индустрию страны. Если взять для примера Германию, то сравнивать с затратами на театральную сферу этой страны беларуский бюджет совсем некорректно, поскольку лишь один городской театр Лейпцига получает годовую дотацию в 62 миллиона евро. Почти вдвое больше, чем все 28 государственных театров Беларуси.
Внутри самой театральной индустрии Европы правила достаточно жесткие и регламентируются, в отличие от Беларуси, основываясь на защите прав творческой личности. И если зарплаты актеров в беларуской госсистеме варьируются в диапазоне 120–400 евро, то, к примеру, если вы хотите нанять на проект актера в Британии, вы обязаны платить ему не меньше 520 фунтов стерлингов в неделю. В пересчете на евро это около 2500 евро в месяц. В постановках «Беларуского Свободного театра» в свое время поучаствовали Джуд Лоу, Сиенна Миллер, Филипп Сеймур Хоффман, Ким Каттрелл и другие. Совершенно бесплатно. Мы просто давние друзья, и здесь так заведено: есть проекты для заработка, а есть – для удовольствия. Хотя я соврал, когда мы снимали кино Connection, Джуд, я и моя младшая дочь получили одинаковые гонорары: по 162 фунта стерлингов как актеры.
Еще большая разбежка в оплате работы драматургов. В Беларуси драматург за постановку в гостеатре получает не ту сумму, на которую договаривается с театром, а ту, которую в уже подписанном договоре проставит чиновник Министерства культуры – и она вряд ли преодолеет рубеж в 300-400 евро. В Великобритании драматург получает за постановку своей пьесы 8 тысяч фунтов (почти 10 тысяч евро), плюс определенный процент дохода от проданных билетов – как правило, это около 4-5% от сбора.
Можно, конечно, посетовать на то, что я сравниваю государства с разным уровнем благосостояния. Но следует понимать, что за 25 лет нахождения у власти Беларусь можно было легко продвинуть в сфере культуры если уж не к подобным цифрам, так хотя бы к половине от них. Но культура в последнюю сотню лет финансировалась по остаточному принципу – не удивительно, что успеха в мире добивается так мало беларусов творческих профессий. Да и те скорее вопреки, чем благодаря».
Ольга Родионова, рубрика «Деньги»,