Надя Зеленкова, директор Red Graphic

«Первые большие деньги я получила за рекламную статью с ликбезом о системе электронных магазинов shop.open.by. Текст сохранился, там про «Торбочки для Windows» и отсылку заказа по пейджеру.

Настоящая первая работа у меня была в 1994 году, перед президентскими выборами. Наша задача была переписывать на видеокассеты документалку «Невядомый Пазняк» и паралельно делать монтажные планы, подробно описывая, что происходит в кадре и что говорят. «Средний план, наезд, крупный план». Почему я считаю это настоящей работой? В какой-то момент мне дали трубку телефона, и голос уточнил, можно ли чуть по-другому описывать план, добавив: «Вы же профессионал». А я, конечно, была профессионал!»

Саша Филипенко, писатель

«Я всегда получал в рублях, поэтому надеюсь, что первые деньги еще впереди, но историю расскажу. Итак, Минск, рынок строительных материалов. Дядя Игорь согласился взять меня в свой салон сантехники. Я еще школьник, но уже видел, как зарабатывают американские одногодки. Лимонад здесь предлагать некому, поэтому я продаю унитазы. Иногда ванные и смесители, которые покупатели почему-то упорно называют «сместителями», но в основном да, в основном унитазы. Работа волшебная, разговоры феерические.

— А как оно туда будет падать?
— Ну, это только от вас зависит.
— А какой мне больше подходит?
— К этому пиджаку вот этот.

Клиенты приходят, присаживаются, примеряются. Случаются интеллигенты. Один спрашивает, удобно ли на нем читать. «Мне кажется, на любом удобно» — еще не подозревая, что однажды стану писателем и напишу рассказ «Дерьмовый человек», отвечаю я.

Рядом с рынком – старый аэродром. В субботу и воскресенье у выброшенных из кукурузника ребят исправно не открываются парашюты. Они скрываются за елями и эхом доносятся глухие хлопки. «Ну вот», — думаю я, — «не только у меня говняный день».

На строительном рынке продают не только унитазы, но и невероятной вкусности блины с курицей. За доплату можно и капусту. Ни в одном мишленовском ресторане я не ел ничего подобного. Беда одна — непременно сводит живот. Восседая на служебном унитазе, в силу профессии, конечно, я понимаю, что предмет этот произведен во Франции, состоит не из фаянса (как вы могли подумать), но из фарфора, и имеет встроенную систему слива на пять литров. В общем, работа мне нравится. Вместе со мной работает Дима. Он постоянно говорит мне: «Видите ли, бамбино» — и рассказывает что-нибудь о театре или кино. Строительный рынок тех лет — место встреч инженеров и преподавателей языка. Каждый день, болтая с ними, я понимаю, что моя работа не так уж и плоха. И даже наоборот... В общем, это я всё к чему? Я это всё к тому, что первую свою зарплату я не помню, а если есть вопросы по сантехнике — обращайтесь — на федеральные аналы… простите каналы, меня давно не зовут».

Фёдор Павлюченко, эксперт по электронной безопасности

«Самое начало 90-х. Завидую всем, кто застал эти годы совершеннолетним, а мне было лет 13-14. Лето, полно времени – и решительно никаких тормозов у школьников в Курасовщине не было. Это уже чуть позже мы занимались стартапом по продаже меди, рассылкой писем счастья, организацией борделя (объявление разместили в газете о приеме на работу и проводили собеседования). Но первые крупные для подростка деньги получилось заработать бутлегерством.

Схема нарисовалась такая: поддельные талоны на водку покупались на Комаровке у цыган, днем эти талоны обналичивались в «Арэсе». Брали фаусты, рублей за 10, а затем перепродавали на проходных Интеграла и Кирпичного завода за 25. К моменту окончания рабочего дня в вино-водочном уже дрались в очередях, а днем можно было за небольшую мзду продавщице купить водку без проблем. Начали бизнес с товарищем буквально с одной бутылки, и за неделю вышли на пару ящиков в день. Как правило, делали закладки на несколько бутылок, чтобы злые пролетарии не отобрали весь запас, находили клиента и втюхивали товар. Бизнес шел на ура, за пару недель я смог заработать больше, чем мои родители зарабатывали за пару месяцев вместе.

Закончилось все традиционно. Кирпичный завод, где бухло продавалось особенно хорошо, находился на границе Кижеватова и Асаналиева, if you know what I mean. Слух о шустрых детях распространился быстро, и асаналиевские асоциалы сначала мягко, по одной бутылке в день, а затем все настойчивее и настойчивее снизили маржинальность до нуля. После того, как у нас отобрали ящик водки и наградили оплеухой, мы решили выйти из бизнеса».

Ольга Серёжникова, экс-директор Школы красоты

«Свои первые деньги я заработала в 5 лет. В то лето я стала работать у бабушки с дедушки в деревне наравне с ними – помогать им было некому. В финале лета они выдали мне 35 рублей – на пальто, сказали, честно заработала. Тогда во мне проснулся деловой человек, и уже к следующему лету у меня был готов план по зарабатыванию денег. У нас были овцы, их стригли, а шерсть сдавали в заготскот – там я узнала, что они ещё принимают сушеные лекарственные травы, рублей по 5-10 за килограмм. Лепестки васильков были самыми дорогими, я решила не мелочиться и собирать их. Все лето сушила на чердаке. Мне было шесть, и я ещё не знала, что килограмм лепестков васильков – это два грузовых вагона, если не три, и чтобы его собрать, потребуется целая жизнь. Насобирала мешок с себя ростом и сдала его от силы на рубль. Это стало одним из самых ярких разочарований моей жизни.

Другой раз свои первые деньги я заработала в 15 лет, на показе свадебных платьев. Подруга где-то нашла нам подработку, я приехала на примерку, и пока ждала своей очереди, заметила, что самое красивое платье – кружевное, с пенистым шлейфом – с манекена не снимают и никому не примеряют. Спросила, почему, мне сказали: «А нет такого червячка, что в нем поместится», и тут же уставились на меня: «Хотя…» При росте 176 я весила 43 кг – чем не червяк. Платье мне было почти впору, в талии его пришлось ушить на 8 см, а в бёдрах – на 4. Я была в самом красивом платье и закрывала показ. Мне казалось, наступил мой звездный час – шла по подиуму в почти хрустальных туфлях, на настоящих шпильках, впервые с залакированной прической, под палящими лучами софитов, мне аплодировал зал, я была уверена, что прекрасна. Подошла к краю подиума, красиво развернулась, махнула пеной шлейфа, сделала шаг вперёд, услышала треск и поняла, что все, нам с платьем конец. Из края подиума торчал гвоздь, шлейф зацепился за него, и я оказалась прочно пристёгнута к полу, вся такая в лучах и в аплодисментах.

Подергалась слегка, как Гена Козодоев, и осталась стоять, пока другие прекрасные невесты кружили вокруг меня и уходили за кулисы. Хорошо, мой выход был последним, плохо, что отстегивали меня при сотне свидетелей. Это стоило 100$. То есть, две мамины зарплаты ИТР».

Юлия Чистосердова, руководитель дизайн-студии ЗАО «Унифлекс»

«Свои первые деньги официально заработала в 17 лет, руководя, чур, не ржать, кружком «умелые руки» при комбинате внешкольной работы партизанского р-на. Есть запись в трудовой. В течение года три раза в неделю учила детей рисовать и плести фенечки».

Севярын Квяткоўскі, літаратар

«Первыя грошы зарабіў у 9 гадоў – 10 рублёў. 1982. Атрымаў за пробы на ролю хлопчыка-гарбуна ў фільме «Звездный мальчик». Памятаю Леаніда Нечаева. Памятаю, як доўга яго чакалі, як я ў прыкідзе гарбуна абыйшоў ці ня ўвесь «Беларусфільм». Асабліва ўразілі павільёны з рознымі дэкарацыямі і цёці з кілішкамі ў руках у прапаленых пакойчых-грымёрках.

Дарэчы, мяне знайшлі выпадкова. Памочніцы рэжысёра ездзіла па піянерскіх летніках. А мы былі знайшлі здохлую сінічку перад ціхім часам, і пасля поўдніка вырашылі яе пахаваць. Я запхаў птушку ў красовак, а красовак засунуў пад ложак. І тут пасярод як бы ціхага часу заходзяць незнаёмыя цёці. Адна глядзіць і кажа: «Ах вот ты где, моя птичка!» Я кажу: «Эта мая пцічка!» Так і пазнаёміліся са здымачная групай.

На ролю зацьвердзілі, але «штосьці пайшло не так» (с), і ўзялі хлопчыка с Піцера. Я асабліва не пераймаўся. На ганарар завеў маму ў рэстаран гатэлю «Мінск» – 5 рублёў на дваіх. Рэшту прагуляў у аўтаматы «Марскі бой» і выдаткаваў на марозіва-цукеркі».

Екатерина Забелло, адвокат и партнер адвокатского бюро «ВМП Власова, Михель и партнеры»

«Флэшмоб про мой первый заработок? Ну ок. До него были заработки за показы каких-то коктейльных платьев в агентстве моделей, но они не запомнились, а вот этот запомнился хорошо. Осень первого курса, стипендии хватало ровно на один вечер в Тройке, а тут как раз – набор интервьюеров в рейтинговое агентство. В Беларуси проходит первый автосалон, и нужно выяснить покупательскую способность населения. Нам с подругой территорией исследования достались Гомель и Гомельская область. Идея следующая: у тебя есть по 20 или 30 анкет (уже не помню) на город и на область, и произвольная выборка домашних адресов, которые нужно обойти и заполнить анкеты. В анкете много страниц, среди вопросов такие как «доход вашей семьи», «есть ли у вас автомобиль», «есть ли у вас телевизор/компьютер» и т.д. Понятно, что любой нормальный человек в те самые 90-е должен был принять нас за наводчиц, но на практике всё было не так.

Погода в Гомеле была хреновая, ходить с анкетами по домам в 17 лет было стрёмно, но школа коммуникации, кстати, была хорошая. Попробуйте позвонить в любую дверь любого дома, зайти в этот дом и попросить заполнить с вами анкету примерно на полчаса, а? Так было заполнено анкет десять, наверное. А потом в голову пришла мысль: можно же просто найти по адресам домашние телефоны, и заполнять анкеты по телефону. Самое интересное, что это работало – по телефону люди подробно сообщали данные о себе и своём благосостоянии. Соответственно, день прошёл гораздо проще, и вечером мы пошли в казино гостиницы, куда нас поселило агентство. По-моему, это была гостиница «Сож». В казино мы выиграли долларов 300 (назовём это премией к первому заработку), и какие-то невнятные местные начали таскать у нас фишки. Но тут появились гомельские бандиты и взяли минских девочек под защиту.

Бандиты были годные, как потом выяснилось – на совершенно кинематографическом чёрном БМВ.

Кстати, бандиты, если кто не помнит или не застал те времена, вообще были людьми очень сентиментальными; вот и эти показали нам на следующий день город, реку Сож, места своего детства, а также повозили по всем адресам Гомельской области (помним, что нам надо было ещё обойти дома в Гомельской области) и помогли заполнить анкеты. Интим не предлагали. А потом мы вернулись в Минск и получили долларов по 100, по-моему. Стипендия в то время была примерно 5».

Александр Василевич, директор Vondel Hepta

«В школе был тир. И военрук решил добавить туда искусства, творческую, в его представлении, составляющую. Я учился в художественной школе и меня, как начинающего «художника-оформителя» привлекли к этому проекту. С заказчиком были согласованы немцы на руинах Севастополя, почему, не знаю, не спрашивайте. Какие-то деньги должны мне были за это заплатить, может что-то и заплатили, но эту культовую работу я так толком и не закончил. Афиши кинотеатров были спасены от очередного творца.

Потом была попытка уже в институте поработать в строительной компании бухгалтером. Но пересчеты всего в цены 90-го или какого-там года быстро избавили меня от малейшего желания продолжать бухгалтерскую карьеру».

Настя Гришанова, сотрудница Vondel Hepta

«Первые деньги я заработала в 5 лет, играя чумазого ребенка в робе-мешковине в телеспектакле «Миколка Паровоз». «Вторые» ежемесячно отсчитывались в мои пухлые ладошки в кассе Оперного театра, с моих 9-ти до 13-ти, а «третьи» зачем-то решила платить школа, претендующая на колледж, неординарность и элитарность в качестве стипендии 10-го и 11-го классов. Так что запах заработанных кровью и потом денег я учуяла довольно рано. Вдыхала я его, тем не менее, недолго, так как почти все мои скудные заработки подло отбирали родители, покупая мне в качестве отмазки «марже» и «пирже». Правда, в 11-м классе я им этого, очевидно, уже не позволяла, приобретая на стипендию «непомнючто», не исключаю, что водку, запивку и батон.

Вся это долгая прелюдия и дань флешмобу была к тому, что сегодня в автобусе я с ужасом поняла, что мне не хватает 500 рублей до талончика на проезд, а водитель сказал «ай, ладно, едь так!», а я почувствовала себя немножечко лузером и говном».

Анна Трубачёва, журналист

«Мой первый журналистский гонорар выдали в бухгалтерии газеты «Вечерний Минск». Сумму его не помню, потому что важнее было не сколько, а то, что за мою первую заметку: я училась в 10-ом классе, и была очень впечатлена тем, что «девочка, способная хотя бы в сочинениях» стала догадываться, чем будет заниматься в жизни. Первая заметка была – прекрасно помню – о новинках книжного рынка. Сумма все же была не очень большая, надо полагать, потому что первая весомая покупка с заработанных денег состоялась чуть позже, когда за несколько сохраненных гонораров я купила новое, полное, подарочное издание сочинений Булгакова (до сих пор у меня стоит на полке).

К первому курсу я зарабатывала журналистикой очень прилично (полная ставка, две полосы в неделю), и это «прилично», конечно, было не заоблачными суммами, но уже достаточным для того, чтобы родители потребовали скидываться с ними на покупку еды, оплаты коммунальных и прочее. Впрочем, сейчас вспомнила, что самые-самые первые деньги заработала сбором морковки, на который нас возили классе в 8-м что ли. Заплатили нам за одну или две недели работы ровно на два мороженых в стаканчике (помню, я очень пожалела бедных тружеников полей), но по настоянию родителей (они больше моего поездили по картошкам и знали, какой будет гонорар) за две недели сбора по ведру в день домой было принесено какое-то неразумное количество моркови – в любом случае, родители нашли те пахоты в полях оправданными. Семья хранит еще одну легенду о том, как летним солнечным днем мы (мои родители и двое их еще небольших детей, какие-то родственники, приехавшие в Минск и их дети) шли мы по Машерова (проспект тогда так назывался) и зашли сыграть в игровые автоматы, и дескать я выиграла с первого раза много денег: монетки все сыпались и сыпались (20-тикопеечные), и даже, наверное, этот эпизод помню. А потом всем купили мороженого на «Пингвине», я проставляла, надо полагать».

Дмитрий Заболотный, модельер

«По-моему, сдавать бутылки – это у всех бывало, но это не заработок, а халява. Реально первую сумму: не очень большую, но чувствительную я заработал на фотографии. Зима 1993-94. Это произошло в 11-ом выпускном классе школы. Будучи «старостой» класса я получил от классного руководителя задание организовать фотосьемку для выпускного альбома. Обратившись к однокласникам с предложением как-то поучаствовать в мероприятии, а точнее, разделить задачу на части, типа «дружно взялись и сделали», я получил отказ типа «ты староста – сам и делай».

Чтобы было понятно, что из себя представляла задача: найти фотографа, организовать сьемку в несколько этапов (портреты в студии и событийную в школе), найти, где изготовить на заказ альбомы, проконтролировать печать фотографий, отбор фотографий, художественная обработка (составить коллажи из портретов и сюжетов), доснять недостающих людей и сюжеты, доставить альбомы фотографу, проконтролировать печать коллажей, оформить альбомы, собрать деньги с одноклассников и так далее. Когда стало понятно, что все это придется делать самому, я подумал, что это тянет на «работу», а за нее нужно платить.

В результате, я сделал все так, как сам захотел, получил бесплатно альбом и заработал денег для себя. Сейчас бы, конечно, меньше стеснялся».