Максим Субботин. Режиссер и сценарист. Представил свой проект полнометражного фильма про Чернобыль Беларусьфильму, но получил отказ

Этот материал мы начали собирать после того, как Максим опубликовал в Facebook пост о том, как хотел снимать похожий на «Чернобыль» проект. «2004 год. Я пришел на «Беларусьфильм» со сценарной заявкой аналогичного проекта о Чернобыле, который сейчас смотрит весь мир. Около трех лет я горел этой идеей. Горел настолько, что для сбора материала нашёл Алексея Кривошеина, курировавшего ликвидацию по линии КГБ БССР, дозвонился до Светланы Алексиевич, лично поговорил с Василием Нестеренко (директором того самого института, где героиня сериала Хомюк зафиксировала всплеск активности в Минске. <...> Я пытался связаться с уважаемым Александром Роднянским, чтобы поделиться материалом накануне его запуска с подобной картиной, но из беседы с редактором понял, что до съемок оставались считанные дни. Я к чему: энергия юности несет огромный потенциал и очень важно его рассмотреть вовремя». KYKY пообщался с Субботиным и попросил его рассказать историю более подробно. И, конечно, объяснить, почему ничего не вышло.

Максим Субботин: «26 апреля случается Чернобыльская трагедия, и в этот же день в 2002 году погибает мастер моего режиссерского курса Михаил Пташук. Он всегда призывал снимать кино по «большой литературе» и сам планировал поставить картину по мотивам «Чернобыльской молитвы» Светланы Алексиевич. Знакомство с этим произведением не оставило меня равнодушным, а роковое стечение обстоятельств только усилило желание погрузиться в материал.

Мне было 24 года. Я был студентом третьего курса Академии искусств. Два года собирал материал и около трех месяцев писал поэпизодный план (грубо говоря, сценарий без диалогов) для полнометражного художественного фильма, приуроченного к 20-й годовщине Чернобыльской трагедии в 2006 году.

После прочтения «Чернобыльской молитвы» появился список людей, с которыми нужно было встретиться для личной беседы. Все встречи помогла организовать моя подруга, журналистка Ирина Козлик из «КП». Я пообщался с Василием Борисовичем Нестеренко – директором института ядерной энергетики АН БССР. Встретился с Алексеем Кривошеиным, который курировал ликвидацию по линии КГБ БССР и издал на момент нашей встречи свою первую книгу об этом. Созвонился со Светланой Алексиевич. На тот момент речи об экранизации не было, мне нужно было получить максимум информации из разных источников для художественного переосмысления. Я отсмотрел всю доступную хронику и прессу, встретился с ликвидаторами.

Съездил в московский Институт Атомной энергии имени Курчатова. На проходной я спросил, с кем могу пообщаться по поводу видеоархива, о наличии которого я узнал, кажется, от одного из ликвидаторов, знавших сотрудников института. На следующий день я сидел в глухой просмотровой комнате с полками VHS кассет на тему Чернобыльской АЭС, отсортированных по объектам, месяцам, годам. Ничего нельзя было копировать и уносить с собой, но смотреть — пожалуйста. Отчётливо помню, как радиоуправляемая машинка с мини-камерой на борту заезжает в отверстие стены четвертого энергоблока. И взгляду предстают искореженные развалины. Сотни часов подобного материала, сопровождаемые дозиметрической информацией.

В итоге подготовительной работы я собрал пять папок «Дело» (около 200 страниц) с выписанными интересными фактами по темам: от поведения животных до бытовых подробностей жизни ликвидаторов в зоне. Предстояло написать сценарий, но общая картина уже складывалась.

В моей истории главным героем должен был быть собирательный образ — молодой кинооператор спецслужб, задача которого фиксировать то, с чем впервые столкнулась планета Земля. Его история была бы рассказана его вдовой, которая спустя 20 лет с сыном возвращается в зону отчуждения.

Со сметой мне помог разобраться продюсер нашумевшего «Хрусталя» Валерий Дмитроченко. Мы сравнили аналогичные по постановочной сложности российские картины и пришли к цифре 20 миллионов долларов (20 годовых бюджетов «Беларусьфильма» на тот момент). Самыми затратными статьями были киноплёнка, её обработка, декорации под разрушение, и компьютерная графика, с которой тогда было сложно.

В 2004 году, насколько я помню, конкурсов в Минкульте в формате питчинга еще не было. Заявка регистрировалась в приёмной директора Беларусьфильма, потом нужно было пообщаться с редактором, который владел пониманием тематических запросов и примерных бюджетов.

Кажется, именно тогда менялось руководство киностудии, включая редактуру. Я был далеко не один с подобными заявками. А Чернобыль всегда был неудобной темой.

Во-первых, сейчас мы связываем свою энергонезависимость именно с АЭС. Во-вторых, бюджет получился совершенно нереальным для национального проекта.

Возможно, эти два аспекта являются ответом на популярный вопрос: почему это сняли не мы? Поэтому нельзя сказать, что Беларусьфильм просто проморгал такой проект.

В 2004 году мне, вчерашнему выпускнику, проект такого уровня оказался не под силу с точки зрения организации и получения финансирования от государства. Заявка была переведена на несколько языков, были предприняты попытки организации ко-продукции. Но нужен был режиссер масштаба Пташука, чтобы сдвинуть такую глыбу.

Я ожидаю появления такого фильма у наших южных соседей как символа новой Украины. Сейчас в России в производстве находится картина о Чернобыле «Когда падали аисты» режиссера Данилы Козловского. А пока есть сериал HBO, создателям которого удалось избежать то, от чего предостерегала Светлана Алексиевич всех художников, которые собирались браться за эту тему: «Не скатиться в банальность ужаса». За что создателям огромное профессиональное уважение и спасибо!»

Андрей Архипенко. Активист. Написал письмо-напоминание Sony Pictures о неснятом фильме по сценарию Алеся Адамовича

Беларуский писатель Алесь Адамович написал сценарий для культового военного фильма 1985 года «Иди и смотри». После этой работы Голливуд был заинтересован в сотрудничестве – и Адамович в 1987 (!) году написал для Columbia Pictures сценарий для фильма «Имя сей звезде — Чернобыль», режиссером которого должен был стать Стэнли Крамер. Этот человек ни много ни мало снял «Нюрнбергский процесс» и «Корабль дураков». Тогда проект так и не осуществился – причин мы не знаем. Адамович умер в 1994 году, Крамер – в 2001-м.

Андрей Архипенко: «Я уже на протяжение двух лет занимаюсь увековечиванием памяти Алеся Адамовича. Год назад, когда я писал письмо в Sony Pictures, шел сбор средств на бюст на Talaka. Собрали около 15% от общей суммы, а дальше цифры не увеличивались целую неделю. Я начал думать, как можно привлечь внимание к сбору средств и конкурсу арт-объекта «Прыпынак Адамовича», да и к самому Адамовичу. И тут вспомнил про сценарий для Columbia Pictures, который утвердили, но фильм так и не сняли.

Я составил письмо и попросил знакомую перевести на английский. Я не ждал, что они ответят положительно, думал, что хоть какой-то ответ да будет. Но нет. Также думал, что письмо вызовет резонанс в обществе, и сбор средств на памятник сдвинется с места. Письмо не дало того, что я хотел. Но про него до сих пор вспоминают. Некоторые ко мне подходили и спрашивали: «Это ты писал в Голливуд? Что ответили?» А что мне говорить, если ответа не было? Все еще думаю, может, указал адрес с ошибкой? Ведь это было не электронное письмо.

Больше я им не писал. Сейчас подготовил новое письмо HBO с благодарностью за сериал «Чернобыль» и приглашением на открытие бюста Адамовичу. Жду, когда будет готов перевод – и на днях отправлю.

Также думаю, как выйти на Дэнни Бойла, который в интервью похвалил фильм «Иди и Смотри». Было бы неплохо привлечь его к увековечиванию памяти Адамовича.

Недавно спросил Крейга Мазина в Twitter, знал ли он про сценарий Адамовича. Он ответил, что не знал. Вероятно, Адамовича обошли стороной во время сбора информации для сериала.

На Беларусьфильм с предложением экранизации я идти не собирался. Да, у нас много талантливых ребят, которые могут срежиссировать и снять фильм не хуже «Чернобыля». Но советское мышление людей, которые принимают решения о съемках, ставит крест на кино в нашей стране. Снять фильм своими силами по сценарию Адамовича можно, да и нужно. У нас не сняли, потому что, как обычно, «нет средств в бюджете», да и менталитет также играет свою роль. Люди боятся проявлять инициативу: получили один отказ – и сдались.

Я полностью посмотрел «Чернобыль». Когда увидел трейлер, заметил сходство героя Легасова с Адамовичем и подумал, что в сериале вспомнят про Адамовича – но увы.

Создатели «Чернобыля» – молодцы. Меня порадовала достоверность в костюмах. Во многих американских сериалах можно встретить такие ляпы и неточности про Беларусь и постсоветские страны, что становится стыдно! А то, что в одной сцене висел современный флаг Беларуси, а не БССР — не катастрофично. Атмосфера ужаса, трагедии и героизма ликвидаторов и то, как старались замолчать реальные последствия аварии, переданы на высоком уровне».

Юрий Игруша. Бывший генеральный продюсер компании «Телефильм», который хотел снимать фильм-катастрофу «Реактор». В настоящее время начальник отдела маркетинга киностудии Беларусьфильм

Когда редакция KYKY опубликовала заметку с постом Максима Субботина, в комментарии на Facebook пришел Юрий Игруша. От имени корпоративного аккаунта Беларусьфильма Юрий написал: «Это не правда. Какой проект? Идея? Полноценного убедительного сценария так и не было. Как это принято во всем мире». А потом рассказал нашему журналисту о собственном проекте.

Юрий Игруша: «Компания «Телефильм» разработала проект фильма о Чернобыльской аварии «Реактор» в 2005 году за счет собственных средств. Фильм должен был выйти на экраны к 20-летию аварии на ЧАЭС в 2006. Одним из основных заказчиков предполагался телеканал ОНТ. Это должен был быть фильм-катастрофа. На постсоветском пространстве до этого был сделан только один фильм в этом жанре – «Экипаж».

Проект «Реактор» был полностью разработан. Написан и утвержден режиссерский сценарий, подобраны объекты, сделана раскадровка, проведены кастинги, утверждены актеры, разработаны костюмы. Уже на подготовительном этапе мы вложили больше 100 тысяч долларов. К съемкам могли приступать уже завтра. Вопрос был в финансировании.

Мы обратились к правительству, но было озвучено решение о том, что фильм за три-четыре миллиона долларов слишком дорогой.

На тот момент одним из самых дорогих беларуских проектов был фильм «Анастасия Слуцкая» с бюджетом меньше полутора миллионов долларов. Но, думаю, «Реактор» не утвердили не только потому что не было денег, но и потому, что государство приняло решение о том, что этот фильм не актуален.

Тогда наша компания решила делать фильм совместно с Россией и Украиной. Мы обратились с предложением к продюсеру Толстунову (продюсер российских фильмов «Питер FM», «Все умрут, а я останусь», «Монах и бес» – Прим. KYKY). Идея ему понравилась. И буквально в течение недели на пресс-конференции в Москве было объявлено, что Толстунов и Роднянский планируют запустить проект фильма-катастрофы «Чернобыль» с бюджетом 20-25 миллионов долларов. Режиссером фильма выбрали Федора Бондарчука (как режиссер работал над фильмами «Сталинград», «Притяжение», нередко подвергался критике у BadComedian – Прим. KYKY). Выпустить фильм хотели в 2011 году к 25-летию аварии на ЧАЭС.

Но потом Толстунов и Роднянский разошлись по разным компаниям, и проект так и не реализовали. Только Роднянский довел дело до конца и выпустил «В субботу», режиссером которого стал Миндадзе (фильм получил номинацию на Берлинском кинофестивале – Прим. KYKY). Но это был фильм по мотивам истории Чернобыльской катастрофы, и беларусы в съемках не принимали участие. У нас также были сняты похожие картины, например, «Моя любовь Мария» или «Я помню».

Но такого масштаба, как предложили мы, никто не делал. Американцы нас опередили. А сейчас делать что-то подобное бесполезно.

Данила Козловкий собирается снимать фильм «Когда падают аисты». Проект уже терпит неудачу, потому что Козловский опоздал: инфоповод упущен.

 

Я посмотрел сериал от HBO. Взгляд на то, что происходило тогда, у нас и у американцев разный. Американский менталитет направлен на зрителя, при этом они пренебрегают историческими фактами. Например, в сериале был момент, когда все пили водку, но тогда это было невозможно. Просто показали стереотип. В Беларуси такого «ляпа» не допустили бы. Но, что касается драматургии, — это очень хорошо: американцы умеют держать амплитуду напряжения на высоком уровне».