Переехать в столицу, чтобы тут устроиться, найти хорошую работу и не зачахнуть в родном городе хотят многие, кто вырос далеко за МКАДом. И у многих это получается. Не так эпично, как в фильмах и сериалах про целеустремленных героев, а с попеременным успехом, с неоплаченным съемным жильем, но с реально обозримым карьерным ростом и новыми знакомыми мы осваиваем Минск. Периодически о прошлой жизни «там» дают о себе знать фото в соцсетях друзей юности, редкие звонки и смс. Не мессенджеры – нет.
«Надо встретиться, как-нибудь увидимся, чуть позже, сейчас вообще никак», – самый частый диалог с друзьями, которые остались жить и работать в маленьком городке или деревне. Они не хотели переезжать в Минск, в котором «без блата ничего нельзя получить», они именно там встретили свою вторую половину и уже вот-вот достроят квартиру, не с божьей, но с родительской помощью.
Проблема общения между уехавшими и оставшимися состоит в пропасти между образом жизни и мышления. Эту пропасть не перепрыгнуть и не обогнуть. Уехавшие в большинстве случаев явно не демонстрируют свое превосходство, но ощущают его, и даже чувствуют себя неловко перед «оставшимися». Особенно если за плечами хорошая работа и с личной жизнью все в порядке. Но встречая тех, кто никуда не уехал и пошел работать в родную школу, местный маркет или колхоз, они думают, что оставшиеся недостаточно счастливы, потому что в их жизни не произошло кардинальных перемен. У них впереди ничем не примечательная стабильная понятная жизнь без сложных поворотов: от работы до дивана и назад. Иногда выезд в большой город, отдых в пошлых попсовых местах, неминуемая ограниченность во вкусах... Так или иначе, они проигрывают уехавшим по всем фронтам. Столичному жителю вряд ли удастся обсудить с ними Свободный театр, новый ресторан или отмену показа «Смерти Сталина». Как правило, за милыми улыбками, спокойным голосом и изысканными манерами «эмигрантов» скрывается снисходительность, граничащая с брезгливостью. Но даже этому «середнячку» становится понятно, что с бывшими одноклассниками минчанину теперь не о чем разговаривать, а значит, он оторвался от их культурного кода, возомнил себя императором и стыдится «простых, настоящих людей».
Поуехавшие снобы
Но уехавший во время визитов домой действительно признается себе: «Как хорошо, что я уехал – очевидно, моя жизнь ушла далеко вперед». Он не понимает, зачем бывшие одноклассники в социальных сетях ставят в качестве фото профиля своих детей. Из 14 человек общего чата, созданного ко дню встречи выпускников, у 11 моих одноклассников на аватарках стоят дети. Меня мучает вопрос: у некоторых из них уже по два ребенка – как они выбирали, какой из них достоит быть в профиле?
И если уж совсем начистоту, то фраза от бывшего одноклассника «пойдем в клуб или бар» заставляет мучительно быстро придумать несколько причин, почему «нет». Это не из вредности «уехавший» отказывается от предложения, а от четкого понимания, что взгляды на веселый досуг совершенно разнятся.
Самое страшное происходит, когда бывшие друзья из районных центров приезжают погостить к тебе в Минск. Увы, несмотря на уговоры, лучшим вариантом клуба им видится «Квартира №3».
На танцполе – битое стекло, на барных стойках – девушки, которые танцуют за выпивку, на потолке висят бюстгальтеры, а курят – везде. Как объяснить друзьям, что ты уезжал из родного города как раз, чтобы не видеть этого?
Мир не стоит на месте: меняются обстоятельства, характеры и мировоззрения. И уже сейчас, судя по редким наблюдениям за «бывшими», можно зафиксировать: фразы «вернуть бы прошлое», «эх, как было хорошо и весело» чаще все-таки произносят люди со стабильным семейным укладом, своей машиной, домиком и работой в родных просторах, но никак не «деловые» из Минска, которые живут до сих пор на съемном жилье и не завели еще двоих-троих детей. Парадокс, но «счастливые» скучают по прошлому больше, чем «несчастные».
Оставшиеся застабилы
Оставшиеся на малой родине тоже ни в чем не уступают «снобам». Свое превосходство над столичными они находят в вечных ценностях: семья, дом, стабильность. Вытравить необходимость стабильности, а точнее иллюзии по этому поводу, можно только «заразившись» окружением из новых людей. Аргументы у оставшихся – железобетонные: у нас свое жилье, если не сразу, работа с гарантированным окладом, и чудесные дети, которые (ну, тебе не понять) цветы жизни. И не важно, что эти клумбы часто не запланированы – главное, что они делают жизнь ярче и наполняют ее глубоким смыслом. Молодые люди становятся настоящими мужчинами, девушки – настоящими женщинами с тегами в инстаграме #моесчастье, радость, жизнь. В общем со всеми атрибутами, которые не выносят умышленно бездетные. Оставшиеся между собой тихо злорадствуют об отсутствии своего жилья у «звезд», намекают на то, что нечего выпендриваться и искать себя, а надо брать от жизни все, что положено – дом, двор, дерево и сына. Остальное – блажь.
Вот и встречаются два мира людей, которые ни за что друг другу не признаются: беды, проблемы, потери не выбирают себе «жертву» по социальному статусу, уровню дохода, географии. Каждая из сторон демонстрирует учтивость, но с одной целью – убедиться, что своя жизнь не хуже, чем у других. Эти параллельные вселенные, которым не понять друг друга, на невидимом уровне соревнуются в качестве жизни. И в этом соревновании обе стороны не видят того, что могло бы сблизить и примирить их – общие проблемы.
На самом деле, мы даже завидуем друг другу
Тем, кто остался «на местах», не понять, каково это, когда съемное жилье необходимо покинуть завтра, а подходящего варианта ты до сих пор не нашел. Как болит голова у модного специалиста, где взять денег на оплату этого самого жилья, на оплату базовых потребностей и не волноваться о том, где взять дополнительных средств на непредвиденные расходы. Конечно, в столице денег больше. Но если ты пашешь, и возможно даже на двух работах. Отказываешь себе в новом пальто ради курсов переподготовки. Не высыпаешься, как советуют врачи, по восемь часов. Варясь в этих деловых проблемах, уехавшие не особо стараются вникнуть в беды и проблемы тех, кто остался. Чаще всего мы видим их как отсутствие силы воли: «Значит, их такая жизнь устраивает, значит, они не хотят менять ничего. Просто ноют». А то, что твой друг остался ухаживать за больной матерью или сделал такой выбор из-за незапланированного, но от того не менее любимого ребенка – это частности, которых мы не видим.
Нагромождение лжи в разговорах с обеих сторон – так обычно проходят вчера, дни, минуты встречи бывших одноклассников, жизнь которых сложилась в разных пространствах. Часто такое вранье – вынужденная мера. Боязнь вызвать осуждение за свое решение, даже если сами о нем уже пожалели, мешает открытому диалогу и возможности понять элементарные вещи. Нельзя судить, нельзя осуждать, нельзя сравнивать. Если бы обе стороны постарались не быть м*даками, которые верят только в свою «религию», язвительность местных сошла бы на нет, а поуехавшие погасили бы свой снобизм.
Стоит признать, что конфликт сторон – это просто способ защиты. И если бы все решились признаться, что местный завидует карьере и досугу того, кто уехал; а «звезды» честно рассказали, что на личную жизнь из-за работы не хватает времени, а иногда вообще хочется сдохнуть или вернуться «к маме», то и конфликта не было бы. Но такое избавление от чар возможно только раз в год в интимном разговоре, а не на шумной встрече выпускников. Почему раз в год? Если видеться чаще, тебя так или иначе спросят: «Вика, тебе уже 31 год, а ты все еще не замужем. Ты вообще думаешь о детях?»
