Июль — знаковый месяц для Беларуси: 26 лет назад принята декларация о независимости, 22 года назад избрали президента. СМИ в эти дни публикуют немало ностальгических материалов, тематика которых вплотную граничит с альтернативной реальностью. Как повернулась бы история, если бы к выборам допустили Карпенко? Зачем снизили возрастной ценз кандидатов до 35 лет? Все эти традиционные для июля разговоры — бесполезны. Кто бы ни стал президентом Беларуси, было бы точно так же, как сегодня или даже хуже.
Проблема не в кандидатах в президенты, а в конституционных отцах-основателях, которые абсолютно провалили самый ответственный в истории независимой Беларуси момент — создание этой самой независимости. Прежде всего, ответственность лежит на условных белорусских либералах-демократах тех времен. В отличие от соседних прибалтийских стран, Беларусь не была независимой до второй мировой войны (и вообще никогда в истории не являлась по-настоящему независимой), и в масштабах Европы является уникальной страной, которая получила суверенитет нахаляву, не ударив палец о палец. В Прибалтике за основу постсоветской жизни взяты довоенные конституции и воссозданы довоенные институты — включая возврат частной собственности. В Латвии по инерции скопировали даже подозрительное отношение к чужакам и перемещенным лицам, создав институт неграждан — 100% калька межвоенного мышления, хотя, как ни парадоксально, в условиях империализма Путина — вновь полезная. В Беларуси брать было нечего — ни плохого, ни хорошего. Существовал даже неожиданный плюс: в стране не оказалось лидера типа Ельцина, с автоматической реальной властью. В этот момент стоило бы напрячься и создать реальную систему сдержек и противовесов, которая позволила бы избежать возможности концентрации власти — но нет.
Проблематика, успешно преодоленная в 18-м веке на территории бывших британских колоний в Америке (а с тех пор — в десятках стран), оказалась совершенно неподвластна интеллектуалам начала 90-х в экс-БССР. Почему не решились трансформировать парламент? Очевидно, парламентариев нижней палаты, склонным к хроническому популизму и мнению толпы, могли бы уравновесить спокойные сенаторы из верхней — и, возможно, это бы помогло во время конституционного кризиса 1996 года. Сам институт президентства стал безрассудным риском для страны без устоявшейся политической системы и культуры. Впрочем, участники событий тех лет явно были не настолько наивны и прекрасно понимали: любой, кто займет пост президента, немедленно станет узурпатором. Понятно, что многие сами хотели побыть такими узурпаторами или пропихнуть на высший пост удобного для своих интересов слабака. Да, конструкция «премьер-министр — руководитель страны» порождала опасность бесконечных коалициад и череды смен правительств, превращения в мини-Украину, но и диктатуры, вертикали, цензуры, регуляторов-реакционеров и прочих элементов уникальной белорусской модели тоже бы не было.
Эволюционным путем политики научились бы руководить государством так, чтобы в минимальной степени дурить голову гражданам. А граждане бы направляли свою общественную активность в политическое русло, а не на защиту деревьев и борьбу за велодорожки.
Прозорливые политики могли понять, что вариант договоренностей и компромиссов парламентской модели в долгосрочной перспективе был бы для них гораздо более выгодным вариантом, чем риск президентской республики с руководителем, который плевал на демократическую конституцию. Оправдания о том, насколько декларативно хорош написанный к 1994-му году основной закон, не катят: у Сталина тоже существовала прекрасная, прогрессивная на бумаге конституция – и что? Беларусь на автопилоте въехала в независимость, такая же интеллектуальная инерция и апатия сопровождала создание белорусской государственности. Одни не понимали, вторые – не захотели, третьи были слишком высокомерными для политической возни, четвертые перехитрили сами себя – в результате имеем то, что имеем.
Бывают в истории моменты почти невероятного стечения обстоятельств и рождения новых государств, которые развиваются и крепнут — а бывает ситуация, когда исторический шанс оказывается бездарно прос*ан. Примерно это и случилось в Беларуси в начале 90-х.
Вот, реально, было бы время – написал бы про те времена книгу.
Источник: Facebook Александра Стельмаха
