В таком формате, насколько я знаю, эта выставка – первая. Время от времени, конечно, происходят другие выставки подобного формата, граффити-фестивали и скетч-баттлы. Нельзя сказать, что подобная культура у нас процветает, но интерес к ней наблюдается. Считаю нашу выставку небольшим шажком в сторону легализации и популяризации стрит-арта.
Не думаешь ли ты, что стрит-арт в выставочном пространстве перестает являться стилем жизни, так как попадает с улиц в другую систему – систему искусства? Не боишься ли ты утраты романтического духа, анонимности и андеграундности стрит-арта, попавшего в систему с иными законами?
В общем, в этом есть доля правды – хотя в Беларуси, мне кажется, еще слишком рано говорить, что тебя может поглотить какая-то система, какая-то коммерциализация. К счастью или сожалению, у нас пока нет этой системы, превращающей оригинальных независимых художников в жертв арт-рынка. Для меня выставка в галерее – это возможность взглянуть на свою работу со стороны, разобраться в том, что я делаю и наметить дальнейшие пути индивидуального развития. Поэтому, с одной стороны, моя выставка – фотоотчет, фотодокументация, с другой – возможность увидеть, понять, что я делаю и что делать дальше. Думаю, у каждого художника свой подход к подаче материала. Мне показалось уместным сделать подобную выставку. Но это не значит, что я теперь буду готовить новую экспозицию для галерейного пространства каждый год.
Какие трудности, связанные с переходом в выставочное пространство, тебе уже пришлось преодолеть?
Трудность заключается в том, что изначально о выставке у меня даже не было мысли, я не задумывал специально какие-то серии. Я не пишу программы, по которым это все затем выстраивается. Выставка в галерее подразумевает какую-то внятную концепцию, как мне кажется, когда нужно все оформить, сопоставить и объяснить, придав всему общую идейную завершенность. Сами по себе эти работы органично и свободно существуют в экстерьере, в галерее же с ними приходится еще как следует работать.
С чем связан выбор классических произведений? Более того, ты реализовал всю фотодокументацию на холстах – связано ли это с желанием быть причастным к системе искусства, истории искусства?
Что касается выбора: я занимался различными вещами, но, в конце концов, отошел от того, что не очень нравилось, в том числе от субкультурного влияния. Мне не хочется производить работы, связанные с хип-хоп эстетикой, панк-культурой – хотя все это мне интересно, но совсем не то, чем я бы хотел заниматься. С другой стороны, для Минска, как и других белорусских городов, не всегда подходят традиционные формы уличного творчества. У белорусских улиц уникальный внутренний контекст, на них зачастую даже нет подходящих плоскостей, чтобы реализовывать граффити. А такие работы как раз, как мне кажется, органично вливаются в локальное пространство. Это такой естественный процесс: я стараюсь ничего не придумывать в спешке, а просто разглядывать пространство и плоскости, стараться увидеть уже существующие образы и просто выявить их, немного доработать.
А выбор холстов связан с внутренним пониманием того, чем я занимаюсь. Я стараюсь использовать малоизвестные работы: фрагменты картин, утраченные полотна, от которых сохранились только эскизы – в итоге происходит обратный процесс, когда работа снова возвращается на холст. Это этап своеобразного восстановления.
Присутствуют ли в твоих работах ссылки на белорусское искусство? Не считаешь ли ты, что перенося в белорусский контекст ссылки на старинные итальянские работы, ты оживляешь не тех призраков?
Да, может быть. Но я не стараюсь это как-то специально акцентировать, а просто реализую то, что мне изначально близко. Возможно, до белорусского искусства еще очередь дойдет. Меня интересуют белорусские традиции, но сейчас, наверное, цитирование белорусского искусства выглядело бы спекулятивно и не совсем правильно. Белорусское искусство мне интересно, но пока я не обнаружил примеров, которые смогли бы запасть мне в душу, чтобы захотелось что-то сделать с ними. Но, думаю, это возможно, просто еще не наступил этап. Мотивы все-таки у меня немного другие, возможно, в будущем и образы, и средства будут меняться. К тому же в этой серии работ – не только итальянцы, но и художники других стран, от Голландии до Венгрии, так что география вторична.
На официальное открытие твоей выставки случайно попал представитель ОМОНа. Ему понравились твои работы, и он даже прокомментировал, цитирую: «Такое граффити не портит стены, а наоборот украшает». Принято считать, что стрит-арт связан с определенной долей риска – не думаешь ли ты, что твои работы слишком безопасны и не реагируют на современность?
Не хотелось бы делать работы ради какого-то резонанса, служить каким-то таким раздражителем. Я просто делаю то, что мне нравится, и не из-за того, что хочется быть в безопасности. Просто так получается, что такие работы находятся в таких местах и выглядят таким образом. Это мой путь.
Между нами и милицией настоящая пропасть, но такая же пропасть и между отдельными людьми, мы плохо друг друга понимаем, да и не особенно стараемся. Ситуация с ОМОНом на открытии говорит о том, что не все так безнадежно – поговорили и разошлись. Стену перед галереей мы, как выяснилось в процессе, тоже нелегально сделали, но удалось решить и этот вопрос. Мне не хочется видеть жизнь вокруг как агрессивную современность и нашу борьбу с ней. То, что я делаю, – о другом, как и работы художников, которые я использую.
Твои работы долго сохраняются на стенах? И была ли все-таки ситуация, связанная с риском?
Сегодня я видел одну из своих работ «Голова Леды», которую клеил еще осенью, то есть уже больше, чем полгода прошло. Рядом еще одна работа того же периода, которая сохраняется столько же времени. Но это скорее исключения, так как обычно работы сохраняются не больше двух недель. Все они, конечно, начинают утрачивать первоначальный внешний вид, но в этом есть и какой-то положительный момент, что они существуют недолго.
Те сложные работы, которые выполняются вручную – их очень жалко: например, работа «Битва при Ангьяре», которая, возможно, еще не уничтожена. Печатные работы жаль меньше – в них изначально заложен код недолговечности: лучше они просуществуют короткое время, но будут выглядеть свежими, чем превратятся в кучу мусора через месяц.
Было несколько ситуаций, связанных с риском, когда я только начинал и знакомился с субкультурой стрит-арта. Тогда было несколько стычек с милицией, но всегда удавалось как-то договориться, объясниться, никаких серьезных проблем не возникало. То, что касается работ, представленных на выставке, – все было очень тихо, мирно реализовано. Конечно, было несколько ситуаций, когда приезжала милиция, но проблем не последовало. Дело в том, что это не совсем граффити, и, наверное, представители порядка еще не разобрались, что это такое и как на это реагировать. Когда у тебя в руке баллончик с краской, все происходит гораздо жестче, чем когда ты клеишь какие-то непонятные штуковины в каких-то непонятных местах.
Вообще-то, я не считаю, что это совсем уж безопасно. В одном из заброшенных домов мой друг выпал со второго этажа, а другому сломали ребра. В случае с милицией могут возникать такие же проблемы, как если бы ты нарисовал на вагоне метро, но объяснить все намного проще – идут навстречу и, к счастью, все заканчивается благополучно.
Есть ли идеальное место в Минске или Беларуси, которое ты видишь для воплощения будущей работы?
Да, есть примерно пять мест в центре города, которые мне давно уже мозолят глаза, в хорошем смысле. Думаю, до конца лета до них точно доберусь.
Фото с открытия выставки: Олег Ивченко / Yozm-Yozm
Выставка Андрея Бусла «Aeternus et Momentum» продлится в галерее современного искусства «Ў» до 22 июля. Вход свободный.